Через несколько минут щегольски одетый Эркюль Пуаро вошел в комнату, весело помахивая тростью:
– Мой дорогой мосье Папополус!
– Мой дорогой мосье Пуаро!
– И мадемуазель Зия! – Детектив отвесил ей низкий поклон.
– Простите, что мы продолжаем завтракать, – извинился антиквар, наливая себе очередную чашку кофе. – Ваш визит... хм!.. несколько ранний.
– Это весьма прискорбно, – отозвался Пуаро, – но меня вынудили обстоятельства.
– Значит, вы по делу? – осведомился грек.
– И по очень серьезному. По делу о гибели мадам Кеттеринг.
– Дайте подумать... – Папополус невинно уставился в потолок. – Это леди, которая умерла в «Голубом поезде», не так ли? Я читал об этом в газетах, но там не было и намека на преступление.
– В интересах правосудия этот факт предпочли не упоминать, – пояснил детектив.
Последовала пауза.
– Чем же я могу вам помочь, мосье Пуаро? – вежливо осведомился торговец.
– Voilà, – отозвался тот. – Я как раз к этому подхожу. – И, вынув из кармана коробочку, которую показывал в Канне, открыл ее, высыпал на стол рубины, одновременно внимательно наблюдая за стариком.
Но на лице антиквара не дрогнул ни один мускул. Он принялся внимательно разглядывать драгоценности, затем вопрошающе посмотрел на детектива.
– Они великолепны, не так ли? – осведомился Пуаро.
– Превосходны, – согласился Папополус.
– Сколько, по-вашему, они стоят?
На сей раз лицо грека слегка дрогнуло.
– Вам действительно необходимо это знать, мосье Пуаро? – спросил он.
– Вы весьма проницательны, мосье Папополус. Нет, в этом нет нужды. Они ведь никак не стоят, скажем, пятьсот тысяч долларов.
Антиквар рассмеялся, и детектив присоединился к нему.
– Как образцы подделки, – сказал Папополус, передавая камни Пуаро, – они в самом деле великолепны. Не будет ли с моей стороны нескромностью спросить вас, мосье, откуда они у вас?
– От такого старого друга, как вы, у меня нет секретов, – ответил детектив. – Они находились у графа де ля Роше.
Брови антиквара красноречиво полезли вверх.
– Вот как? – пробормотал он.
Детектив наклонился к собеседнику с притворно простодушным видом.
– Я собираюсь выложить карты на стол, мосье Папополус, – сказал он. – Оригиналы этих драгоценностей были украдены у мадам Кеттеринг в «Голубом поезде». Но меня заботит не возвращение рубинов – это дело полиции. Я работаю не на полицию, а на мосье ван Алдина, и мне нужен тот, кто убил мадам Кеттеринг. Драгоценности меня интересуют лишь в той степени, в какой они могут вывести на след этого человека. Вы меня понимаете?
Последние три слова прозвучали весьма многозначительно. На лице антиквара ничего не отразилось.