— В Дастанбаре, — не задумываясь, ответил эльф. И ответил он уверенно, будто точно знал, о чём говорил.
— Разве это не человеческое королевство? — выдохнула я, по-прежнему пряча лицо у него на груди.
— Да.
— Тогда почему я родилась там? — я вздрогнула, и на мгновение его руки перестали меня поглаживать и чуть крепче прижали к тёплому телу. Сухому, в отличие от моего. Мне-то приятно, а ему меня холодную и не так давно выбравшуюся из воды как держать?
— Потому что твои родители люди.
— А я? — это всё бред. Бред, но что-то внутри меня кричит мне, обязывая слушать Арминара.
— Эльфийка, — спокойно ответил эльф, вновь приступив к поглаживанию моей подрагивающей спины.
— Тогда… как? Я… я ничего не понимаю…
— Я пока тоже, — признался Арминар, поцеловав меня в макушку. Волосы там были сухие, в отличие от кончиков, что намокли во время плавания. — Ясно, что ты попала под влияние морского народа, но почему такое сильное? Русалы и русалки не стирают личность… Обычно они забирают лишь заботы и печали, скрывают те воспоминания, что могут причинить боль и помешать получать удовольствие.
И тут он оборвал себя на полуслове. Судорожно вздохнул и вдруг сжал в своих руках так сильно, что мне показалось, ещё минута — и раздавит.
— Ты меня задушишь! — забилась в его руках я, пока не готовая умирать.
— Прости, Лилиль, прости, — эльф тут же освободил меня из капкана, запутался пальцами в моих распущенных светлых волосах, приподнял мою голову, и я увидела в его тёмных глазах то, чего, по сути, там быть не должно было: боль. И сочувствие.
— Эй, не переживай ты так, не задушил же, — и я даже улыбнуться попыталась.
Арминар улыбнулся в ответ, но как-то криво и печально.
— Ты сейчас другая. Теперь всё ясно…
— Я, конечно, рада, что ты что-то понял, и всё такое, но… я до сих пор ничего не понимаю! Просветишь? — возмутилась я, но на лице эльфа ни мускул не дрогнул.
— Заботы, печали и воспоминания, что мешают жить счастливо, — с неясной мне ноткой горечи выдал Арминар. — Лилиль, ты такая чудесная. Пытаешься быть стервочкой, но на деле очень ранимая.
— Слушай, дивный, ты ненормальный! — я завертела головой, намекая, что ему лучше бы перестать перебирать мои волосы. Его слова били куда-то, били, казалось, по больному, и это было неприятное ощущение, потому что я даже понять не могла, почему так неприятно! Неприятно до боли, так, что в кончиках глаз слезинки появились.
— Я знаю, — эльф сместил руки мне на плечи, удержав на месте и не дав отойти от ненормального себя, городящего что-то про меня, подальше.
— Ты либо ответы давай, либо отпусти! — отчаявшись сбросить его руки с плеч, капризно топнула ножкой.