«Быть хозяевами самим себе», — мысленно повторила слова Ран-Ги Равена.
Была ли она хоть когда-нибудь хозяйкой своей собственной жизни? Когда-то примерная и послушная дочь, Равена мечтала вверить свою жизнь и судьбу Натаниэлю. И даже его исчезновение на несколько лет не изменило этого. В глубине души она всегда ждала его. Однако когда Натаниэль предпочел ей свой клан, Равена почувствовала, что ее судьба не волнует его. Тогда появился Рил. Возник перед ней и сказал: «Иди со мной, я позабочусь о тебе». Но в итоге и он оставил ее. А она, безропотно подчинившись, последовала за тем, кого ненавидела и боялась всей душой — за названым братом-убийцей.
Всегда-всегда она за кем-то следовала, позволяла решать за нее. Ведь даже здесь она оказалась потому, что доверилась своей землячке — служанке, которая, как оказалось, преследовала свои цели. Фанни тоже не заботила судьба Равены.
Неужели так будет всегда? Она будет снова и снова следовать за кем-то, а ее снова и снова будут использовать и предавать.
— Что вы скажете, мин-са? — сквозь глубокую задумчивость прорвался в ее сознание голос Ран-Ги. — Поможете ли вы нам?
Равена подняла на него взгляд. Темные раскосые глаза канрийца смотрели на нее в терпеливом ожидании.
«И он тоже, — подумала она, — он тоже лишь использует меня»
Внутри нее как будто разорвались невидимые цепи, которые сковывали ее так долго, что она и не представляла, каково это — существовать без них. Но внезапно ей стало легко, и Равена почувствовала, как кровь по жилам побежала быстрее.
«Нет, — решительно сказала она себе. — Больше я этого не позволю. Я хочу сама быть хозяйкой своей жизни».
12. ЯРОСТЬ ДРАКОНА
Прислонившись спиной к стене сарая, Равена смотрела сквозь зарешеченное окошко двери наружу. Мельтешение теней и солнечных лучей в просветах между решетками причиняло боль глазам, привыкшим к сумраку помещения, где в заточении она находилась уже несколько дней, но взгляд Равены все равно был прикован к окну в терпеливом ожидании.
Даже в сидячем положении она чувствовала, как плывет перед глазами. Стены и дверь, циновка из соломы и деревянные брусья решетки в окнах — все вокруг то и дело подрагивало, затягивалось пеленой, теряло четкие очертания.
Кажется, был уже седьмой день, как ей не приносили еду. Ее освободили от веревок — Равена была так ослаблена, что даже не связанная путами не смогла бы сбежать. Да ей бы и не позволили. Она уже знала, что за стенами ее узилища около трех сотен канрийцев. Как рассказал ей Ран-Ги, ее привезли в заброшенный приют монахов-отшельников.