Вот это единственное, что могло испортить все, если принимать нас будет тот самый принц, что явился в город для подавления бунта. Он знает меня, и не прислушается к мольбам и просьбам. Оставалось собраться на встречу, помочь это сделать Рене и надеяться, что принимать нас будет кто угодно другой.
Подобающей одежды нам не выделили, а та, что была на нас в момент эвакуации и выделенная позже в поезде, для встречи с представителем императорской семьи не годилась. Никто из гвардейцев не слышал мои доводы, или не хотел слышать, оттого всем пришлось смириться и выйти к прибывшему экипажу в застиранной и старой одежде. Рене хотела оставить меня в гостинице, но солдаты отрицательно замотали головами, заявив, что требуются все. Мысленно поблагодарив их, я забираюсь последней в обветшалую коляску восемнадцатого века, с трудом умещаюсь на скамейке и стараюсь не прижиматься к сидевшей в центре девушке. Она сидит рядом с матерью, а их мужья расположились прямо напротив нас, вызывая во мне еще больше дискомфорта.
Отношение к нам казалось настолько отвратительным и неуважительным, что хотелось высказать все кому-нибудь в лицо, но Мистер Майерс вел себя спокойно, уравновешенно и все терпел. Неудивительно, ведь у него самого не было никакого титула, и в столице он оказался второй раз в жизни. Страх и неуверенность перед обществом, стоящим на одну ступень выше него давали о себе знать и формировали подобное поведение.
Дорога, по которой ехали от гостиницы, не представляла для меня интереса, ничего нового я на ней не увидела. Выезд из города был через бедный район, а на разваливающиеся дома мы все насмотрелись. Лес, поля и пустую дорогу рассматривать не хотелось, но когда на горизонте показалось массивное строение за крепостной стеной, я обхватила дверцу коляски и уставилась на него широко распахнутыми глазами. Главную резиденцию императорской семьи я видела только на фотографиях, картинах и по телевизору, и очень хотела увидеть ее вживую. В надеждах и мечтах все было не так, но спасибо и на этом, в столицу я все же попала, причем, только благодаря собственному уму и смекалке. Чем ближе дворец, тем сильнее хочется величественно выйти из коляски, сделать реверанс члену императорской семьи, проявить все остатки знаний, полученных в академии, ради того, чтобы остаться здесь. Собрав мужество, какое сохранилось, я подбираю фразы и строю целую речь в голове, которая не должна остаться не услышанной Его Высочеством.
Нас доставили прямо к задним дверям, высадили из коляски, а встречающий у дверей гвардеец сделал приглашающий жест внутрь. Он не поклонился, не поприветствовал даже главу округа, не говоря уже про нас. Просто придержал дверь и проследил за тем, как процессия из пяти человек, которую я замыкала, переступила через порог дворца и остановилась в просторной, со вкусом обставленной гостиной. На лицах спутников возникло восхищение, они, не скрывая эмоций, принялись осматриваться по сторонам.