В зале стояла тишина. Ни одного движения, даже дыхание, казалось, все затаили. Брюнетка неподвижно сидела за столом, опустив глаза. Казалось, она находится в трансе.
Хозяйка выдержала небольшую паузу, потом спокойно сказала брюнетке:
– Последний выход – это предложение покаяться. Ты хочешь избавиться от навязчивых воспоминаний о прошлом, но чувствуешь, что не можешь. Так было и со мной. Я предлагаю тебе последовать моему примеру. Если хочешь, священник примет твою исповедь прямо сейчас.
Все смотрели на брюнетку. Она медлила с ответом, что-то обдумывая. Но затем сказала просто:
– В том, что помочь мне может только Бог, я уже убедилась. Я перепробовала все, но ничего не помогло. Наверное, другой опыт бы меня не убедил. Поэтому я готова.
Священник приблизился к брюнетке и дал знак, чтобы остальные отошли. Он тихо спрашивал ее, и она так же тихо ему отвечала. Несколько раз она низко опускала голову, а под конец исповеди слезы покатились по ее щекам. Священник прочитал молитву с просьбой о ее прощении и исцелении.
По окончании молитвы он познакомил брюнетку с группой мужчин и женщин, находившихся в зале. Как оказалось, это были покаявшиеся бывшие члены клуба. Они молились за брюнетку, когда та исповедовалась. Вскоре все пошли к выходу, ибо время было уже позднее. Проходя мимо меня, брюнетка на мгновение задержалась и сказала, что чувствует, как прошлое ее покидает. Мне запомнились ее карие глаза, немного виноватые и счастливые.
Наконец, все вышли из зала. Остались только мы с хозяйкой. Мне захотелось поточнее узнать, что побудило ее днем пригласить меня в кафе-клуб. Она ответила:
– Когда я кормила в сквере голубей, то вспоминала свою первую встречу со священником. И загадала, что если я с кем-то в этот момент встречусь взглядом, то покажу ему все, что происходит у нас. В это мгновенье вы посмотрели мне в глаза. И вы так сильно напомнили мне меня саму, когда я так же сидела на скамейке и смотрела, как священник кормит голубей, что я решила: «Пусть будет так, как загадала». И пригласила вас в кафе.
Пришло время прощаться, но на языке у меня вертелся еще один вопрос. Помявшись, я все же спросил, как священник относится к ее клубу. Она ответила, что он не вмешивается в ее дела и не судит ее. И что, когда однажды она ему сказала, что есть люди, которые только через ее клуб смогут прийти к нему покаяться, он не возмутился. А только смиренно сказал, что на все воля Божия.
Мы попрощались. Вернувшись домой, я долго пил чай и смотрел в окно. В памяти были свежи воспоминания о вечере в клубе. Не могу сказать, что все увиденное и услышанное уложилось в моей голове. Поэтому я решил написать эти заметки, ничего не причесывая. Может быть, их прочитает кто-то из тех, кто ищет последний выход.