– Что так и сказали что ли? – удивилась сестра.
– Да нет, конечно! Мы вам позвоним, ждите. Ага, жду. Сама же знаешь – без вариантов.
– Это да, – вздохнула Наташа, – Дарька, раз ты свободна, то… слушай – после обеда заскочу к тебе, дома будь! – протараторила и сразу отключила связь, чтобы Дарина не успела ей возразить.
– Вот же хитрожопая, – пробубнила Даша, убирая телефон в сумочку. Заметила подъехавший к остановке нужный ей троллейбус и припустила бегом, пока тот не уехал.
На лице девушки всё так же сохранялось угрюмое выражение лица, когда она открыла дверь своей квартирки, прошла в коридор и, повесив сумочку на крючок, включила свет. Сжав кулаки, решительно прошла к занавешенному шалью зеркалу.
– Ни фига, сейчас посмотрим! – сдернула ткань и замерла. Отражение не двоилось, не насмехалось, а повторяло все её действия. На Дарью смотрела её копия – худощавая смуглая девушка с копной иссиня-чёрных волос.
– Давай же, гадина, покажись! Где ты там есть? – прокричав, Даша ударила кулаком по стене и заскулила от вспыхнувшей боли в руке. – Ну же, показывайся, – притопнула ногой, но отражение никак не реагировало и не двоилось.
– Ну и фиг с тобой! – психанула Дарья. Накинула на зеркало шаль и поплелась на кухню.
Привычная обстановка позволила ей расслабиться. Дома не надо было прятать взгляд и смотреть под ноги. В этой маленькой квартирке, которую арендовали Даша с сестрой, практически не было отражающих поверхностей. Мебель деревянная, без глянца, зеркала занавешены тем, что попало под руку и даже маленькие детали вроде хромированных дверных ручек и водопроводных кранов были обёрнуты: где пакетами, а где просто носовыми платками.
Включив электрический чайник, Даша плюхнулась на стул и откинулась на спинку. Потёрла виски, прошептав:
– Почему сегодня-то?
Чуть меньше трёх месяцев назад случилось первое раздвоение Дарьи и её отражения. Сначала у девушки был шок, от которого она упала в обморок, потом походы к психиатру и ужасающий диагноз – подозрение на раннюю стадию шизофрении. Приём назначенных таблеток, которые ей не помогали. Дарья, страшась попасть психушку, начала скрывать, что её отражение в зеркале, раз или два в неделю жило своей жизнью.
Глядящим на неё с тревогой родителям лгала, уверяла, что последний раз самоуправство её отражения было месяц назад, но на самом деле это происходило всё чаще.
Её копия в зеркале могла, улыбаясь, показать Дарье язык, хотя в реальности Даша смотрела в зеркало на себя со слезами на глазах. Могла хмуро отвернуться. Всё бы ничего, но вскоре Даша заметила, что любая глянцевая поверхность может отразить те действия, которые она сама не совершала.