– Значит – надо домой возвращаться и целителя вызвать! – безапелляционно заявила Кэри, подводя Эвелину к информационному столбу и вызывая эфиркат.
– Да, так будет лучше, – согласилась девушка, сглатывая ком, подкативший к горлу. – Меня что-то лихорадит.
– А не простудились ли вы случаем? А может причина в тех мазях, которые втирали вам в кожу. Вот не доверяю я этим новомодным штучкам! Непонятно, что они туда…
– Прекрати, – недовольно поморщилась Эвелина и пару раз протяжно втянула воздух. – Вроде отпустило.
– Вот и эфиркат, – указала Кэри.
– Знаешь что – я сейчас вернусь домой, а ты езжай к моей нянюшке. С ней и приедешь. Я действительно по ней соскучилась.
Как бы Кэри не нравился план Эвелины, возразив один раз и выслушав повторный приказ, она отправилась в другой район их города.
Пожилая женщина фухнула и приложила ладонь к сухонькой груди.
– Госпожа ждёт, – раздражённо поторопила женщину Кэри, но та лишь махнула рукой:
– Цыц на тебя! – буркнула тихо. Отдышалась и с улыбкой распахнула дверь покоев Эвелины: – Лина-а-а, – протянула, натолкнулась взглядом на лежащую на постели воспитанницу и спешно посеменила к кровати: – Эви, деточка, что случилось? – запричитала с беспокойством.
– Няня, – девушка обернулась, села и бросилась в объятия Торветты. – Нянюшка, – всхлипнула, когда руки пожилой женщины обняли её.
– Девочка моя, голуба, что случилось? Отчего слёзы льёшь? Ну-ка, глянь на меня, – отстранила девушку, вглядываясь в лицо воспитанницы.
– Я просто соскучилась, – попыталась улыбнуться Эвелина, заметила камеристку и указала ей: – Кэри, оставь нас.
Прислужница стараясь остаться незамеченной, блеснула досадой в глазах, но с почтительным поклоном выполнила указание.
– Рассказывай, – велела Торветта, строго глядя на Эвелину.
– Да особо нечего рассказывать, – шмыгнула носом девушка. Отсела от няни и обняла руками колени. – У меня женские дни начались, – поведала и склонила голову, пряча заплаканное лицо.
– И что за трагедия? – всплеснула руками женщина.
– А то ты не знаешь, – усмехнулась Эвелина. – Опять всё напрасно, понимаешь? – повернулась к няне. – Благостные, я так надеялась, я верила… я действительно верила и молилась, – закончила шёпотом, с горечью искривляя губы.
Торветта понимала, знала. Она молча придвинулась и обняла воспитанницу, укачивая её в объятиях, выслушивая Эвелину:
– Я так устала ждать, надеяться. Каждый день пью эти мерзостные отвары и настои. Даже Благостным эфиром стимулировали, но толку никакого! И дар мой мизерный, и происхождение, и подарить ребёнка Крису не могу, – причитала Эвелина.