– Да пошел ты!
Этого не может быть, он обманывает меня! Непонятно, для чего, чтобы сделать больнее, чтобы сломить жертву, как там поступают маньяки?
– Ты врешь…– прошептала, видя, как он медленно подходит ко мне, словно сам боясь этого сближения. Думает, ударю? Клянусь, еще секунда – так и поступлю, пусть что хочет, делает! – Скажи, что это неправда!
Мгновенные слезы застилали глаза. Я рванула к нему навстречу, схватила за грудки.
– Зачем ты врешь?! Он не мог погибнуть, слышишь?! Нет!
Он молча смотрел на мою истерику, не поднимая рук и не стараясь отклониться. Я кричала, называя его, мразью и сволочью, требовала забрать свои слова назад, по-моему, даже ударила. И без того мрачное лицо было стало похоже на камень.
– Этого не может быть! Ты во всем виноват! Ты! Гриша – единственный, кто всегда был рядом. Он…
Пощечина вышла хлесткой, и я отшатнулась, держась за щеку.
– Не смей упоминать при мне других мужчин, – почти прошептал Бешеный, хотя налитые кровью глаза выдавали, насколько на самом деле он далек от спокойствия. – Без разницы, живы они или сдохли.
– Да пошел ты!
– И следи за языком, пока не оторвали.
– Что…
– Заткнись, говорю!
Последнее он проорал, и, если честно, мне показалось, готов был замахнуться еще раз. Или просто напугать хотел?
– Бьешь как баба, – бросила ему в лицо, понимая, что сама провоцирую.
Пусть ударит по-настоящему! Вдруг физическая боль хоть на миг отвлечет от той, что засела в душе. Гриша погиб… Его нет…
Мужчина неожиданно усмехнулся. Обошел, прошелся по комнате, опустившись в кресло:
– Мне подождать, пока ты успокоишься, или поговорим?
– Пошел в жопу!
– Обязательно попробуем, дорогая, но позже.
Не понимая, что творю, я подскочила к нему, намереваясь выцарапать глаза циничному ублюдку. В этот раз он не позволил. Обхватил запястья, заломил, шипя в лицо:
– Еще раз – руку сломаю!
– Ненавижу!
– Это неважно.
– Отпусти!
– Или что?
Я взглянула в глаза мужчины и замерла. В них бушевало настоящее пламя, смесь жажды и злости, и что-то еще, неуловимое, непередаваемое, но настолько сильное, что слова застряли в горле. Кто он такой?
– Так-то лучше, – убедившись, что прямо сейчас драться не буду, отпихнул от себя так, что чуть не потеряла равновесие, и снова занял кресло. – Кстати, советую одеться. Я давно никого не имел, а ты уже даже ходячая.
Только сейчас вспомнила, что ношусь по комнате в одних трусиках. Все еще тяжело дыша, накинула балахон, оставшись стоять посреди комнаты.
– А теперь заткнись и слушай, – почему-то подумалось, что пренебрежительный тон дается ему не так легко, как он пытается показать. – Сейчас ты узнаешь много нового о том, что происходит на самом деле в этом мире. Как журналистке, тебе наверняка это будет интересно. Но, имей в виду, об этом никто не должен знать. С последствиями ты уже знакома. Считай, тебе просто повезло.