Между тем в подвале поднялся вой, перемежающийся с криками и рычанием. Откуда-то выскочил Берг, сметая всех на своем пути неуловимой, отскакивающей от стен, молнией.
Я нашла глазами Бешеного… или то, кем он был сейчас. Лучше бы этого не делала! Его длинные – сантиметров десять, не меньше, – клыки впились в шею верещащего Горбуна и, по-моему, вырвали кадык, окрасив и без того щедро забрызганный пол густой черной кровью.
Пара минут – и в подвале остались только четверо живых, включая лупящегося на происходящее Демьяна.
– Я наверх, – метнулась к выходу Эмма.
– А там еще кто-то остался? – Берг рванул за ней, на ходу выбрасывая чью-то ногу.
Горбун валялся на полу с разорванным горлом. Пижонский белый пиджак окрасился темными кляксами. Остальные его вампиры лежали там же, большинство из них были лишены конечностей. В любой другой ситуации меня бы обязательно вырвало. Сейчас же важнее было другое.
Все еще не похожий на себя Бешеный повернул залитое черным лицо ко мне.
– Кирилл, – прошептала одними губами.
По уму, мне самой было впору вопить и бежать без оглядки, но на самом деле страха я не испытывала. Иррациональное чувство, зародившееся еще несколько дней назад, окутало призрачным успокоением, абсолютно нелогичной уверенностью, что он не сделает мне ничего дурного. Даже теперь, когда человеческого в нем, возможно, и вовсе не осталось.
Я неловко поднялась, оскальзываясь на вампирской крови, и сделала пару шагов навстречу. Он не двигался, только тяжело дышал, глядя на меня нечитаемым взглядом.
– Кирилл, все хорошо, – проговорила чуть громче, протягивая руку и касаясь плеча, до которого еле дотянулась из-за роста.
Если он сейчас оторвет мне клешню, я потом его лично грохну, когда в себя придет! Бравада, достойная сумасшедшего дома, но так легче.
Бугрящиеся мышцы под ладонью пришли в движение, и через миг передо мной стоял Бешеный. Все еще злой, не убравший клыки и когти, но уже точно он.
– Марта…
Не думая, чем это может аукнуться, я бросилась к нему, прижавшись щекой к груди и обхватив за талию, и с облегчением выдохнула, когда он обнял в ответ. От него пахло чем-то кислым и в то же время по-настоящему родным. Удивительно и даже не противно.
– Марта, ты… прости меня, – его голос как будто не до конца слушался, слишком много рычания в нем было, и я скорее догадалась, что он произнес.
О чем он? За что извиняется?
– Все хорошо, – тупо повторила, не зная, что вообще можно сказать.
– Я убью их!
– Кого?
– Всех!
– Ты уже всех убил, – пробормотала, почему-то улыбаясь той уже привычной злости, которую сейчас расслышала.