Моим новым оператором стала… Эмма. Выяснилось, что вампирша не прочь пожить по-человечески, к тому же, она, как и я, топит за справедливость и ненавидит чиновников. Я мудро промолчала о том, что и мой-то, собственно, почти чиновник в переводе на иерархию смертных, и сама она работает на них. Кирилл остался рад – мужчину возле меня он терпеть не собирался, пусть даже друга, с которым мы общаемся очень много лет.
Вообще его ревность порой поражала! Лишь Демьян мог находиться со мной в одной комнате без его присутствия. Ну, еще Берг, но тот редко заглядывал. В остальном же – кровавый взгляд и жажда убийства, написанная на озверелой физиономии. Так как я окончательно перестала его бояться, то реагировала спокойно, а вот бедные рабочие, нанятые для обустройства сада новенького коттеджа, оказались к этому не готовы и, побросав инструменты, чуть ли не через забор ломанулись прочь. В общем, и смех, и грех.
– Кирилл, а ты пьешь кровь живых? – спросила как-то ночью, наблюдая, как он пытается разгрестись с навешанными на него бумагами.
Мне иногда казалось, что в Совете процветает банальная дедовщина, и всю кипу ему выдали разбираться как молодому.
– Сейчас редко, – бросил, не открываясь.
– А раньше?
– Раньше часто.
– А у женщин тоже?
– В основном у них. А что?
– Нет, ничего. А если у меня кто-нибудь выпьет, это считается изменой?
Он, наконец, перевел недоверчивый взгляд на меня:
– Что ты сейчас сказала?
– Нет-нет, ничего, работай, – улыбнулась максимально честно, но его не пробрало.
Секунда – и он уже прижимает меня к матрацу своим телом, устроившись между ног. Зная, чем обычно заканчивается такое положение, я вздохнула.
– Что, Марта? – прорычал Бешеный.
Его глаза были так близко, что я легко разглядела собственное отражение.
– Хорошо, поставим вопрос иначе: если ты выпьешь кровь у женщины, я могу решить, что ты мне изменил?
Он задумался, будто и правда мысленно рассуждая, но заволноваться я не успела.
– Дурочка. Я же говорил, что тебе стоит изучить нашу историю.
– Да дойду и до этого. Не уходи от темы!
– Марта, ты – моя единственная! Дар Провидения, Бога, Вселенной, как угодно.
– А раньше называл чирием на заднице.
– И это тоже!
– Кирилл!
– Я не понял, ты спрашиваешь меня, собираюсь ли я тебе изменять?
– Нет, заметь, я говорила не о сексе, а о питании или как у вас оно называется.
Разговаривать с серьезным лицом, чувствуя, как в живот упирается его желание, было непросто, но я пока справлялась.
– Ты ревнуешь? – он улыбнулся до того довольно, что я, кажется, покраснела.
– Ни фига! Я ж знаю, что так и так ты мой, сам когда-то сказал.