Оба они пусть и не сразу, но всё же приняли решение — Тарзану сделаем исключение и пусть дальше знакомится с нашей Екатериной. Глазки у Кати снова сделалась шкотненьких. Она ликовала ну совершенно откровенно этому решению.
Наболтавшись довольно долго с шефом по телефону, Катя как пружинка вспорхнула со своего кресла. Как стрела, сшибая по пути не удачно стоявший стул, рванула в душевую, к своему Тарзану. Где как девочка-малолеточка присосалась в поцелуях ко своему Тарзану.
Тарзан из душевой на руках понёс Катю в предбанник. И вдруг, как свозь стену, они проникли в те самые апартаменты. В ту самую спальню, которая так по стили были неотличимы от нашего сексодрома.
Видимо такое же изумление было и у Тарзана. Ведь он, полностью голый, вдруг из огромнейшего кабинета через душевую и потом через предбанник этой дешевой оказался в новой реальности. Он ведь никак не мог предположить факта скрытых дверей.
Но-но-но даму свою с рук так и не выпустил! В комнате был королевский сексодрома. Красивейшие диваны, которые под углом стояли как к сексодрому, так и к огромной панораме — стеклянной стенке, через которую был виден весь кабинет нашей Кати.
— Ну, что стоишь. Что думаешь, что в сказку попал, мой голый король. — и так демонстративно нежно сжала его хуй. — Нет мой король — я тебя предупреждала — мне многое надо от настоящего мужчины. Мы с тобой в моём кабинете только лишь разминались. А вот теперь будем тестировать твои настоящие мужские способности. Не обманешь в ожиданиях свою ненасытную принцессу?
Катя во всем казалась, что заигрывается. Но сейчас мокрая после душа с влажными волосами она уже была не деловая командирша, а уже реально поёбанная и расслабленная. Но со звериным куражом.
— Если трусишь — уходи прямо сейчас — дверь ещё не закрыта. Если справишься — открывай шампанское. Только быст…
И в этот момент рот Кати заткнулся внезапным поцелуем. Катя хотя и была чуть выше ростом чем её ухажёр как-то резко тут же обмякла, потеряв всякую волю к сопротивлению.
— Вот это красавчик вырвалось в этот момент в Витальки.
А меня же рассудок от увиденного так же требовал какой-то экспрессии. Как раз Виталька спустил в Айгульку. И я без всяких предупреждений прямо с размаху вставил следом в Айгульку. И видимо был прав — Айгулька была мокрющая. Она видимо воспринимала всё все события на нашей плазме как своего счастливую сказку. Сказку, в которой мы, с Виталькой, были неистощимы.
Сказка сказкой. Но тут уже нашу плазму стали захлёстывать сверхкрупные планы. Размеренность ебли тут была уже не столь страстной. А вот позы, позы и позы менялись с хаотичной частотой.