— Гер, я очень Алинку люблю, но ты уверен? Вдруг ее просто опять перемкнуло, и она сама вернется?
— Я не уверен, конечно, но посуда… Всё дело в посуде, которую я должен привезти тебе.
Наташа округлила глаза и мысленно явно вызвала бригаду неотложной психиатрической помощи.
— В смысле?
— В прямом. Нет никакой посуды, да и не было никогда. Это игра наша с Алиной давняя. Версия игры «правда или желание». Мы ж оба посуду мыть не любим, потому и купили посудомойку, чтоб не ссориться, чья очередь у мойки стоять.
Иволгина замерла, внимательно меня слушая.
— А пока посудомоечной машины не было, играли в «правду или посуду». Не хочешь говорить правду — значит мой посуду. Вот она мне таким образом и сообщила, что неправду говорила. Только я не сразу вспомнил, всё соображал.
— Во дела… — вытянулось Наташино лицо.
Но я видел: она сомневалась.
— И Карину, наверное, поэтому упомянула. Чтобы я засомневался.
— Герка, — охнула Иволгина, — так и что делать-то, как узнать?
Я почесал затылок.
— Звони. — Кивнул на Наташин телефон, что лежал на подоконнике.
— Куда? — непонимающе уставилась на меня она.
— Как куда, Алине. Посмотрим, что она скажет тебе.
Наташа дрожащими руками взяла телефон, набрала подруге и включила громкую связь.
Алина ответила, но еще до этого Наташа, подмигнув мне, заорала в трубку:
— Алинка, привет! Ну как ты там? Вернулась? Как дела? Когда собираемся? Я всё-всё знать хочу! Как поездка? Соскучилась по тебе ужасно!
Жена помолчала несколько секунд, а потом ровным голосом, словно робот, ответила:
— Всё хорошо, Натуль. Я с Игорем.
— Э-э-э… — изобразила непонимание Иволгина.
— Да, решила, что хочу быть с ним. Он именно тот, кто мне нужен. Я так счастлива, — всё тем же ровным безжизненным тоном отозвалась Алина.
— Ну… ты… в общем, ты же знаешь, что я любой твой выбор приму. Так ты у него жить будешь?
— Да.
— Ну, приезжайте в гости вдвоем. Или адрес скинь, я приеду. Страсть как увидеться хочу!
— Я спрошу у Игоря. Сама понимаешь, человек занятой.
— Да-да, конечно!
— Наташ, там тебе еще Новицкий посуду мамину привезти должен. Пусть у тебя полежит, потом заберу. Сама знаешь, как мне этот сервиз дорог.
Наташа вытаращилась на меня, а я жестом руки дал ей понять: подыграй подруге.
— А-а-а, ты про тот, голубенький? — Иволгина притворилась, что поняла Алину.
— Угу, — явно повеселела жена.
— Я поняла. Позвоню ему, напомню, чтоб не замылил. Не переживай, хорошая моя, отдыхай. Созвонимся позже.
И положила трубку.
Мы уставились друг на друга и с минуту молчали. Я словно онемел, в голове роились мысли и вопросы, но я не мог произнести ни слова, будто горло сковали цепями. Не получалось даже вздохнуть полной грудью.