— Благодарность на хлеб не намажешь, — невозмутимо перебивает он, вгоняя меня в очередной ступор.
— Ты… ты хочешь денег? — спрашиваю шепотом, судорожно пытаясь вспомнить сколько у меня денег на карте и в копилке. Слезы. У него носки дороже стоят чем все мои накопления.
Демид поднимает глаза к потолку и с тяжким вздохом поясняет:
— Я хочу, чтобы ты со мной поужинала.
Хлопаю глазами, пытаясь осознать услышанное, и никак не могу понять. Наверное, все дело в трусах, которые продолжают мокнуть в его присутствии. Туда явно вытекают мои мозги.
— Поужинать… в смысле поесть?
— Ты чем‑то другим занимаешь за ужином?
Почему в каждом его слове мне чудится какой‑то подвох, двойное дно?
— То есть я должна тебя накормить?
— Непременно.
— Эээ…
Мое замешательство его забавляет. Он наблюдает за моей вытянувшейся физиономией и… улыбается.
Улыбка преображает его лицо. Слетает отчужденность, чрезмерная серьезность, весь этот пафос самодовольного мужика, считающего себя выше остальных.
Эта улыбка завораживает. Я просто зависаю, не в силах оторвать от нее взгляд.
Между нами падает неудобная пауза. Откровенная, на грани, громче тысячи слов. Демид перестает улыбаться и по‑взрослому цепко смотрит на меня, я смотрю на его губы, хотя улыбки больше нет.
Между нами что‑то происходит в этот момент. Что‑то непонятное. Не знаю, что это за чертовщина, но чувствую, как по венам вместо крови бежит чистое пламя. И вижу отблески этого же пламени в глазах у Демида.
Я не выдерживаю первая. Отворачиваюсь. Слишком остро для меня.
С трудом перевожу дыхание и ворчливо соглашаюсь:
— Раз тебе больше негде поесть… Так и быть. Накормлю.
— Лер, это шутка была, — снисходительно поясняет он, — не надо меня кормить. Это я тебя приглашаю.
— Ну уж нет, — тут же упираюсь я. Мне срочно надо сделать все по‑своему, — я сама.
Демид усмехается:
— Как ты себе это представляешь?
— Легко и непринужденно.
Это конечно вранье. Я понятия не имею чем кормить ТАКОГО мужика.
— Без проблем, — он разводит руками, — это даже интересно. Заеду за тобой в семь.
Я чопорно киваю и тяну за ручку.
— А теперь, будьте так добры, выпустите меня из машины.
Не глядя жмёт на кнопку и короткие щелчок оповещает о том, что я свободна.
Мне приходится напрячься, чтобы достойно выбраться из автомобиля. Кто придумал такие высокие пороги?! И что это вообще за мания покупать такие здоровенные, агрессивно дорогие машины?
Впрочем, за рулем другой тачки я его и представить не могу. Сто процентное попадание.
Оказавшись на твердой земле, аккуратно поправляю замявшуюся юбку и иду прочь, старательно не оглядываясь. Даже не подумаю оборачиваться! Пусть довольствуется моей спиной. Представляю, его как его взгляд ползет по лопаткам, спускается ниже, задерживаясь на ягодицах, потом еще ниже по ногам.