Курю в форточку и наблюдаю, как водитель нашего полковника паркуется на положенном для вип персон месте. Встречаю начальство как положено по уставу. Закрываемся в кабинете и уже спокойно под пару чашек крепкого чая говорим о ситуации.
— Что у нас со счетами, товарищ полковник? — обращаюсь к нему.
— Работают люди, Виктор. Работают. Твои к сдаче нормативов готовы? — переводит тему.
— Так точно. Сам вчера проверял. Все в отличной форме, хоть сейчас в бой.
— Да погоди ты. В бой он собрался. Надо ж сначала вооружиться. Давно у нас таких крепких орешков не было. Никак не расколем урода.
— Он просто еще ко мне не попал, — зло усмехаюсь. — Я ему ту пулю, что он в меня всадил, в глотку запихаю и проглотить заставлю.
— Была бы моя воля, я бы их на поражение и без всякой этой возни, без протоколов. Но нам так нельзя, Вить. Звезды мигом полетят. Надо, чтобы все красиво было, чтобы народ порадовался, глядя, как мы на деньги налогоплательщиков с терроризмом боремся. А вот потом, — скалится полкан, — делай со своим Гаджиевым, что хочешь. Я отвернусь.
— Спасибо, товарищ полковник.
— Покажи мне, кого привезли твои.
— Пойдемте глянем. Сам еще не дошел туда.
Выходим на улицу, через двор, за главное здание в дальний корпус с зарешеченными окнами. Проходим посты охраны и сразу к камерам.
— Мрачно у тебя здесь, — вздыхает полковник.
— Приказать бойцам нарисовать на стенах цветочки и солнышко? — интересуюсь у него.
— Ха-ха, юморист! — качает головой. — Они? — кивает на мужиков в камерах.
Тут и без моего ответа все очевидно. Парни их попинали малость. Сопротивление подавляли всеми доступными им способами. Сидят, смотрят на нас из-за решетки злыми, обдолбанными глазами.
— Ну и как разговаривать с ними? Под наркотой же, — морщит лоб полковник.
— Медики сейчас прокапают. Вечером буду допрашивать.
— Доложи, как закончишь.
Разворачивается на каблуках. Идем с ним в сторону выхода.
— И все же мрачно здесь, — вздыхает, — лампочки ярче вкрути.
— Сделаем, — не спорю. Раз начальству не нравятся лампочки, мы их поменяем.
На этом инспекция заканчивается. Полкан уезжает, я опять погружаюсь в текучку. Жду звонка от своего медика. Должен сказать, когда можно начать работу с «подарками». Только ближе к шести он отчитывается.
Ладно, в больницу к Элине меня и ночью пустят. Откладывать допрос на завтра я не стану.
Возвращаюсь в тюремный корпус.
— Камеру там выключи минут на пятнадцать, — прошу дежурного.
— Не положено же, товарищ майор. Особо опасные.
— Под мою ответственность. Выключай.
Парень вырубает камеры в коридоре. Забираю у него ключи от решетки. Открываю, захожу к одному их «подарков». Он тут же расправляет плечи, напрягается. Точным ударом по морде роняю его с подобия кровати на пол. Хватаю за одежду, ставлю на ноги. Качнувшись, пытается принять боевую стойку. Серия ударов в живот, солнечное сплетение, челюсть роняют его мне под ноги. Стальной вставкой под кожей ботинка разбиваю ему нос и губу. Сплевывает мне под ноги кровь вместе с осколком зуба. Выбил.