— Где она? Садыкова, — киваю на палату, где лежала моя девочка.
Трясет так, что я с трудом себя контролирую.
— В операционной. Спасают… — вздыхает пожилая медсестра.
— Где операционная? — сжимаю зубы.
Мимо меня громыхает каталка с Олененком. Простыня, которой ее накрыли, пропиталась кровью. Темные волосы резко контрастируют с белым лицом.
— Ну же! — дергаю за рукав медсестру.
— Вам нельзя туда, — ловит мой убийственный взгляд и, сжавшись, указывает направление.
Снова бегом. Упираюсь в двустворчатые двери. На скамейке у стены, облокотившись спиной на стену, сидит Равиль. Голова перебинтована, рука тоже в повязке до самого локтя. Хорошо его отделали. Половина лица разбита.
— Не знаю пока ничего, — хрипит он, не дожидаясь от меня вопроса. — Жду.
В карих глазах Равиля стоят слезы. Ему страшно за сестру. И мне страшно… мне адски страшно! Меня выворачивает просто. Во рту сушит. Воды бы… Ищу взглядом кулер. В конце коридора обнаруживается. Наливаю в пластиковый одноразовый стаканчик холодной воды, делаю несколько глотков. Она едва не выходит обратно. Желудок скручивает в узел от ужаса.
Возвращаюсь к Равилю. Сажусь рядом. В висках стучит. У самого в горле застрял противный липкий ком. Закрываю глаза и говорю с ней…
«Держись там, моя девочка. Ты сильная. А если вдруг тебе своих сил недостаточно, забери мои, только живи. Со мной, без меня, лишь бы ты была здесь, в этом мире, и снова улыбалась. Наклеила свои любимые блестящие камушки на средние пальцы и показала их самой смерти. Давай, Элька. Борись! Я здесь, рядом с тобой. Просто почувствуй меня. Почувствуй, как сильно я люблю тебя.
Помнишь, мы в ответе за тех, кого приручили. Ты отвечаешь за меня, Элина. Ты приручила мое сердце, забрала его.
Здесь твой брат. Он передает тебе привет и тоже просит, чтобы держалась. А еще, маленькая моя, я видел его слезы. Это наш с тобой маленький секрет. Ты не говори, что я рассказал. У тебя замечательный брат. Я буду всю жизнь благодарен ему за то, что Равиль сберег тебя для меня.
Моя хрупкая девочка, заклинаю тебя, не сдавайся. Мы сыграем свадьбу. Я увезу тебя, как обещал. А еще у нас обязательно будут дети, Эль. Двое. Я знаю…»
Смахнув с лица влажную слабость, поднимаюсь и просто хожу по коридору. Беспомощность — это так страшно.
Телефон звонит. Я даже не сразу понимаю, кто на связи, когда слышу вопрос. Вызов принял машинально.
— Как Садыкова, Вить? — спрашивает полковник.
— Ждем… — у меня нет сил на официальный разговор, да он вроде и не требует.
— Ты не раскисай там, майор. Мы еще на твоей свадьбе погуляем!