Пока Грегор Рокбюрн, он же Григорий Родимцев, собирался в дорогу, другие рыцари тоже готовили коней. По-видимому, Рене Дюрфор все-таки решился устроить внизу засаду. Капеллан в это время что-то по-немецки говорил Адельгейде, которая высунулась из своего маленького шатра, у которого имелось два входа, на этот раз, с другой стороны. Вероятно, для того, чтобы рыцари графа не глазели на нее. Потом, по знаку Годфруа, сержант привел девочке невысокую пегую лошадь с какой-то поклажей в пухлых седельных сумках.
Сама же Адельгейда уже успела надеть поверх своего истрепанного шелкового платья серый монашеский балахон из материала, похожего на мешковину, выданный ей капелланом. Одеяние было слишком велико Адельгейде и сидело мешком на ее тощей фигурке. Наконец, капеллан помог Адельгейде забраться на седло и усесться на нем по-женски, свесив ноги на левую сторону лошади. Сидеть на мужской манер лицам женского пола считалось неприличным, не зависимо от их возраста. Слишком длинный подол монашеского одеяния не только полностью закрывал ноги девочки, но и свисал ниже их.
Увидев девочку на лошади, Родимцев сразу же вспомнил, как водил в конный клуб на иппотерапию свою дочурку Леночку. Там инструктор, опытная наездница, жена владельца клуба и врач-ортопед по специальности говорила, что дамское седло — это просто какой-то ужас. Оно неудобно не только для всадницы, но и для лошади, потому что груз на спине смещается на одну сторону. Да и у всадницы при такой позе развивается искривление позвоночника. А еще такая посадка очень опасна. Потому что лошадка — это живое существо. И потому, как ее ни обучай, она может иногда чего-нибудь неожиданно испугаться и понести. Или же просто поскользнуться. Если у обычного всадника есть хорошие шансы удержаться на спине лошади при разных подобных неожиданностях, то у наездницы в дамском седле таких шансов почти не имеется. В непредвиденных ситуациях падение и травмы ей будут обеспечены. Причем, большие риски существуют не только для конечностей и головы, но и для позвоночника. Потому Леночка всегда ездила на лошадке обычным «мужским» способом. А вот Адельгейда сидела очень опасно. Тем более, что и специального женского седла с приделанными «рожками» ей не дали, а просто посадили даже не на рыцарское седло, а на самое обыкновенное. Как бы там ни было, Григорий сразу решил, как только они немного отъедут от лагеря, дать девочке более приемлемую одежду и усадить ее на лошади нормально.
Григорий с Адельгейдой, выехав из замка, осторожно спустились вниз по узкой дороге, когда вдали затрубили. И то не были звуки рогов, в которые, обычно, трубили христианские рыцари. То звучали медные трубы, которыми для военных сигналов пользовались сарацины. Враги неумолимо приближались ко входу в долину. Но, рыцарь с девочкой успели проскочить водопой, где их лошади перешли неширокий и довольно мелкий ручей вброд, нашли тропу, подсказанную Рене Дюрфором, и углубились в кедровую поросль, покрывающую подножье горного отрога, спускающегося к руслу ручья. Таким образом, единственная дорога, ведущая в долину сквозь естественные «ворота», образованные с двух сторон от русла ручья отрогами гор, осталась в стороне.