Подумать только — у Батыя есть порох! Есть пороховые бомбы! Все попаданцы в эпоху монгольского нашествия, про которых я читал, «изобретали» порох или имели прямой доступ к огнестрельному оружию. Но зачем изобретать то, что китайцы открыли еще в девятом веке нашей эры?!
Блин, я же ведь когда-то читал, что монголы использовали в боях те же горшки с порохом в качестве фугасных бомб! Читал — и благополучно забыл! Но ведь Чингисхан якобы отдавал предпочтение жидким огнесмесям…
Однако факт есть факт. Батый располагает порохом…
Батый и монголы — не я!
Какое-то антипопаданство получается — у врага имеется то, что по всем канонам жанра должно быть изобретено и использовано мною…
Горькая усмешка исказила мои губы — явь не дала мне ровным счетом ничего, что могло бы помочь победить поганых! Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! Просто теперь я знаю, что вылазка конной дружины не увенчается успехом — и что у монголов есть порох.
Порох…
Повторяя про себя название взрывоопасной смеси, словно мантру, я попытался удержать в сознание мелькнувшую, и едва не пропавшую было мысль.
И мне это удалось.
А потом я начал думать, взвешивать, примеряться…
И, наконец, я понял, что был неправ. Видение все же дало мне подсказку. Даже не то, что подсказку — мне буквально указали, что нужно сделать, чтобы спасти Рязань!
Н-да…
Рискованно задуманное мной предприятие — смертельно рискованно.
Но, понимая, что в моих руках ключ к спасению города — и возможно к победе над монголами в принципе! — разве могу я поступить как-то иначе, и не пойти на этот риск?! Ответ мне точно известен…
Нет, не могу!
Как же предательски ярко светит луна в эту ночь… В вышине нет ни единого облачка, и густо усеянный звездами небосвод вкупе с полной луной заливают землю белесым, призрачным светом, отражающимся от снега. Жутковато… Жутковато было бы даже просто прогуливаться в эту ночь по чистому полю, не подкрадываясь к лагерю многотысячной орды!
Впрочем, окажись я один в поле в зимнюю ночь, мне было бы не менее страшно. Просто страх был иного толка — страх мистический, страх пугающих мыслеобразов и фантазий, что неминуемо преследовал бы меня своими сюрреалистическими картинками, стремительно размывая грань между реальностью и миром выдуманных призраков… Но я-то не один, вовсе нет! Нас четверо!
А впереди, за стеной отвесно склонненых к нам надолбов, забылась в тревожной дреме стоянка целых трех тумен. То есть тридцать тысяч татар — может, чуть меньше, но не намного! И коли дозорные окажутся чересчур бдительными, или кто-то из поганых невовремя проснётся и решится выпытать, куда идут четверо нукеров, почему не спят — дело может кончиться плохо. Даже наверняка оно кончится плохо…