На последних словах мои верные соратники невольно заулыбались. При этом наиболее заинтересованное выражение приняло лицо Коловрата, в глазах которого заплясали веселые огоньки. Решив немного поумерить оптимизм боярина, я продолжил с максимальной твердостью в голосе:
— Однако, други, важно понимать — все, кто пойдут со мной в лагерь, назад уже не вернутся. Взрыв…
Тут я запнулся, оговорившись, и невольно смущенный вопросительными взглядами товарищей, после чего продолжил:
— Вспышка пламени будет мгновенной — и каждый, кто окажется рядом с хранилищем зелья, мгновенно погибнет. И нет — предупреждаю твой вопрос, дядя — не пойти я не могу. Ибо только мне известно, как нужно правильно поджечь горшки с китайской огнесмесью — я видел во сне ее действие. Мне идти — наверняка!
Кречет, вопреки мои ожиданиям, не стал спорить или отговаривать, а ответил спокойно — и в тоже время очень твердо:
— Значит, и я пойду с тобой.
Я было открыл рот, чтобы возразить — но встретившись взглядом с глазами дяди, осекся. Он принял решение с той же решительной твердостью, что и я — и менять его не собирался. Мне осталось лишь склонить голову и благодарно улыбнуться:
— Спасибо.
— Я пойду!
Коловрат, промедливший всего пару секунд, свою кандидатуру выдвинул крайне горячо, буквально закричав! Видимо, стало стыдно за мгновение слабости…
— Нет, боярин, негоже тебе идти с нами. У нас с дядей в жилах течет и степная кровь, и худо-бедно за половцев мы сойдем. А вот ты — нет. Ты чистый рус… И ты, Микула, также пойти не сможешь.
Я жестом руки остановил попытавшегося было встать здоровяка-северянина.
— Ты настоящий батыр и не можешь не привлекать внимания, мой друг. А это — самое худшее для нашей задачи.
— Без меня вам не обойтись.
— Не обойтись!
На невеселую улыбку Ждана я ответил столь же мрачной ухмылкой. Но действительно, без бродника, у которого настоящий талант к диверсионным операциям, к тому же в совершенстве владеющего половецким и действительно похожего на смуглого степняка больше прочих в нашей дружине, я поиск порохового склада поганых просто не представлял. А вот Евпатий, как видно, никак не может успокоиться — вскочил на ноги и принялся страстно, горячо меня убеждать:
— Я знаю половецкий не хуже прочих. А что ликом чистый рус — так кто в темноте ко мне будет приглядываться, особенно если надеть одеяния степняков?! И потом, разве так отличны половцы от нас? И разве среди них не встречаются светлые ликом мужи, рожденные от похищенных и обращенных в полон русских дев? Зато клинок мой точно лишним не окажется!