И я подробно рассказал обо всех событиях, начиная с того дня, когда меня посетила идея взобраться на гору Стрижамент и заканчивая своим эпическим прыжком из здания КГБ. Иногда министр меня перебивал и требовал уточнения, случалось, я слышал в его голосе скепсис, но были и восторженные нотки и даже иногда слышался азарт, которые сменяло раздражение, когда я пересказывал беседы с сотрудниками Комитета, а когда я закончил описание допроса Щелоков встал с места и принялся расхаживать по кабинету. Я тут же вскочил на ноги, но министр даже не заметил этого, был полностью погружен в свои мысли.
— Рапорт ты написал? — развернулся он ко мне.
Я протянул ему исписанный лист бумаги. Министр прошелся по нему беглым, но выхватывающим самое важное взглядом.
— Значит выбивали из тебя показания против сотрудников милиции, — процедил он, играя желваками, а его глаза пылали пламенем. — Заигрались, су… — Щелоков не договорил, выдохнул и перешел к другой теме — подробно расспросил о действиях начальника милиции Невинномысска во время беспорядков.
Это заняло у меня еще минут десять, в рассказ я добавил и свои злоключения, вызванные вынужденным побегом, не затрагивая приключений в поезде, разумеется. Но министра они не растрогали, нашло в нем отклик совсем другое.
— А всего-то надо было отправить Сливко в СИЗО, а не держать его в отделе! — раздраженно прокомментировал он действия начальника милиции. — Позвонить в гарнизон, оцепить территорию СИЗО. И тогда бы толпа пришла не к отделу, а к СИЗО. А там забор высокий, его с наскока не одолеть, ворота не выбить, да и стояли бы перед толпой не пара дежурных, а солдаты с оружием. Да и разговаривать надо было с людьми, а не закрываться и отстреливаться. Вышел бы к ним, да успокоил. Сказал бы, что следствие идет, ведь надо узнать скольких убил злодей, где тела, чтобы родители хоть на могилку смогли сходить — на это надо было давить! Поклясться, что убивец не уйдет от наказания. Напомнить, что за такие злодеяния может быть только один приговор — расстрел. Скажи он все это и, глядишь, люди бы и успокоились, и не случилось бы то, что случилось.
Щелоков вновь задумался и вспомнил обо мне лишь пару минут спустя.
— Пока можешь быть свободен, — сообщил он мне. — Тебя разместят прямо в этом здании. В твоих же интересах его не покидать.
Вроде министерство, а аскетизм зашкаливает. Моим размещением занимался какой-то старлей, даже стало интересно где они его здесь откопали, на посту, вроде, капитан стоял. Привел он меня в маленькую комнату с двумя кроватями. На панцирных сетках лежали видавшие виды матрацы. Радовало лишь отсутствие решетки на окне.