Но его противник был сильнее и быстрее. А так же использовал Закон Меча второго ранга и Закон Молнии того же уровня — за счёт чего храмовники падали один за другим.
В отличии от своих оппонентов, он не использовал никаких атакующих техник. Лишь технику движения, сплетённую с Законом Молнии, да удары мечом, усиленные Законом Меча. И для противостоящих ему практиков этого хватало с лихвой.
Через минуту после начала схватки Аскольд уже остался один на один со своим противником. Бегитта, окончательно плюнув на сохранность цветов, рванула на помощь своему товарищу. Вместе они сформировали единую атакующую технику — и десятки призрачных секир, наполненные огромным количество Ки и Законом Секиры второго ранга полетели в мечника.
Однако и тому нашлось, чем ответить. Собрав силы, он сделал выпад вперёд — и с его клинка, мгновенно расширившись и заняв собой почти всё пространство, сорвался полупрозрачный клинок, перевитый Молниями и укреплённый Законом Меча.
Несмотря на то, что в технике Бегитты и Аскольда было куда больше Ки, прозрачный клинок без труда смёл вражескую технику. Оба практика оказались в смертельной опасности, но Аскольд, покрывшись металлическими чешуйками, принял удар на себя — и рухнул, окровавленный.
Его спутница не стала заигрывать с судьбой. Не дожидаясь продолжения, она подхватила соратника и рванула прочь с проклятой, усеянной трупами поляны.
Ельда ощутила, как Андо тянет её за руку.
— Скорее, пока он про нас не вспомнил, — зашипел он на ухо девушке.
— Я про вас и не забывал, засранцы, — перевёл на них взгляд покрытый потом воин. — Вы мне теперь должны. С вас еда, ночлег и рассказ о том, в какой дыре я нахожусь — и это лишь минимум.
— Мы согласны, почтенный, — заговорила Ельда, с сожалением осознав, что удрать они уже не успеют. — Но для начала нам нужно покинуть эти края, иначе храмовники вернуться с подмогой.
Чуть подумав, мечник кивнул. Так началось знакомство этой троицы.
Яркое летнее солнце не спешило заходить, вовсю излучая жар с голубых небес, но в тени хвойного леса было достаточно прохладно. В отличии от двух бедолаг, изнывающих от слепней и комаров, я, сумев окружить себя тонкой плёнкой энергии, совершенно не страдал от назойливых насекомых.
Странная какая-то у меня потеря памяти, если честно. Я не помню своего прошлого, не помню навыков и техник, но отчётливо знаю бытовые вопросы. Знаю, что такое комары и слепни, знаю разницу между хвойным и лиственным деревом, различаю хорошее и плохое оружие, да и вообще — знаю практически всё, что необходимо для нормальной жизни. И это, как мне кажется, странно.