Стражи прикрывали мать, склонившуюся над забившимся в угол защищённой зоны окровавленным хранителем.
А вот существ, с которыми они сражались, я никогда раньше не видел, даже в лагере на Саельме, где мне показывали сотни боевых форм и аборигенов с разных планет. Похожие на людей, но какие-то раздутые, опухшие, с лоснящейся белой кожей, абсолютно голые, без всяких половых признаков, на вид совершенно не опасные, скорее комичные. Их было пятеро, и, на мой взгляд, для старшей стражи они не представляли никакой опасности.
Вот только удары никак на них не действовали.
Рассечённая когтями кожа мгновенно стягивалась, лишь проступала на миг в месте разрезов густая белая жидкость. Нейротоксин, который был смертелен даже для самой стражи, на странных пришельцев тоже не действовал. А вот их удары сбивали стражу с ног.
Что меня порадовало — Дарина не кинулась безрассудно на помощь страже. Вместо этого метнулась к лежащему хранителю, подняла и понесла прочь из защищённой зоны, внезапно ставшей самым опасным местом в Гнезде. У хранителя были переломаны ноги, окровавлено лицо и, кажется, распорот живот.
Как эти оплывшие создания, с мягкими и пухлыми, будто сосиски, пальцами, ухитряются наносить раны?
Через мгновение я понял. Трое пришельцев бросились на знакомую мне стражу, та блокировала удары одного, второго, а последнего попыталась ударить ногой, но пухлый белый человечек увернулся, вытянул вперёд руки. Из пальцев выскользнули тонкие, будто иглы, белые лезвия — и вонзились страже в грудь.
Гнездо плеснуло волной боли и отчаянья.
Стража отступила, мгновенно утратив лёгкость движений.
Похоже, ей пробили левое, основное сердце.
Странные создания знали, как убивать Изменённых.
А я не знал, как с ними драться. Даже ровианские гвардейцы как-то реагировали на удары. Даже Продавца можно было повредить, даже Прежнего или Инсека вывести из строя, хотя бы временно.
Но драться с этими пухлыми существами?
Словно подушку колотить…
Но стоять и смотреть, как убивают Изменённых, тем более знакомых, я не мог. Всё-таки я оставался Защитником, пусть и бывшим.
Я бросился вперёд, заслоняя раненую стражу. Ноги скользили в крови, заливающей пол.
Трое пришельцев остановились, уставившись на меня. Конечно, если слово «уставившись» годилось — на сужающейся к макушке голове имелись два больших глаза, но они казались нарисованными или наклеенными, чёрные овалы на белой коже, без зрачков и радужки.
Что-то они мне всё-таки напоминали, но не пойму, что.
Наступила секундная заминка. Те двое, что сражались с другой стражей, тоже остановились. Раненая стража тяжело дышала за моей спиной.