— Я закончила, сейчас начну собираться, — гордо сообщаю мужу, — так что приезжай к семи, как и договаривались.
— Лика, — он тяжко вздыхает и с нескрываемым сожалением произносит: — понимаешь, тут такое дело…
Сердце ухает куда-то в живот.
— Какое? — сиплю, чувствуя, как удавка вокруг шеи затягивается.
— Не удалось перенести важную встречу. Так что я на работе, и во сколько закончу неизвестно.
В груди жжет, колет, кислотой разъедает. Как? Как же так???
— Стас, — чуть ли не стону, — ты же обещал…
— Малыш, — с ворчливой досадой, — сама понимаешь, работа, дела. Бросить не могу. Не расстраивайся.
— Ты обещал! — с опустошенной требовательностью, будто крик души.
— Лика, не буянь! У меня действительно важная встреча! — отчитывает строго, как маленького ребенка. А меня слезы душат от обиды. И больно так, что умереть хочется.
Он ее выбрал! Ее! Не меня! ОПЯТЬ!
Еле дышу, не в силах произнести и слова. Внутри все полыхает, корчится в агонии.
— Милая? — взывает ко мне Стас, — ты куда пропала?
Умерла. Сдохла. Ты убил меня!
— Я здесь, — мертвым голосом откликаюсь, и тут же изо всех сил закусываю губу, чтобы не разрыдаться прямо в трубку.
— Обиделась?
— Нет, — вру.
Я разочаровалась.
— Солнце, не дуйся, — примирительно, но до тошноты буднично. Он таким тоном часто мне одолжение делает. Или успокаивает… Обыденность. Привык, что я проглочу и соглашусь. — Тем более у тебя там мероприятие, — чуть бодрее добавляет, словно находит вескую причину, что ему рядом со мной делать будет нечего и он, вот такой благородный, избавляет меня от повинности провести с ним скучный вечер. — Отдохни, повеселись, пообщайся с людьми. Все будет хорошо.
Хорошо? О каком “хорошо” может идти речь???
Не понимаю!
— Ну, все, давай. Мне пора бежать, — сворачивает разговор. — Целую тебя. Люблю…
Кощунством кажется. Издевательством и насмешкой. Причём изощрённой и гадкой.
Молчу. Мне нечего ответить, да и силы иссякли — стою посреди коридора, вся такая жалкая, разбитая, несчастная. И не знаю, куда себя девать. Куда спрятаться от той боли, что разъедает внутренности.
По щекам бегут первые слезы. Быстрее и жгучие. Из груди рвутся всхлипы: горькие, обреченные, разрывающие душу.
Я так больше не могу!
Зажав рот ладонью и задыхаясь от рыданий, бегу прочь.
Лика
Умываюсь, брызгаю на лицо ледяной водой.
Господи, как же плохо! Все мои уловки бесполезны, а попытки быть замечательной женой — НИЧТО! перед желанием Стаса вкушать запретный плод.
И вот сейчас, глядя на себя в зеркало: мокрую, слезливую и жалкую, — понимаю как никогда четко — сколько бы пирогов не напекла, как бы приветливо не встречала, сколько бы сил не тратила на обустройство семейного гнездышка, все это меркнет перед прелестями другой женщины!