Сиэль вопросительно посмотрела на мага.
— Лэр Алник, вам не кажется, что неразумно оставлять нашего гостя в неведении о том, что у нас происходит, особенно после того, как вы начали строить на него свои планы.
Старый маг посмотрел на девочку, как на пустое место.
— Принцесса, я сам решу, когда и что говорить этому мальчишке. Он пока никто, и опасен сам для себя и для нас. Как говорится, меньше знает, лучше спит. И не нужно ему пока знать больше, чем знает сейчас. А тебе Орха тоже нечего распускать язык, уж от тебя я такого не ожидал. Ты вообще представляешь, что случится, если парень попадется служкам Ордена, они узнают от него все, что он видел здесь? А тебя Александр Николаевич, — повернулся маг ко мне, — я вечером начну обучать всему, что нужно тебе знать. Да, и еще, с сегодняшнего дня тебя зовут Лексом. Что-то мне твое короткое имя не нравится.
— Почему? — удивился я.
Девчонки захихикали. Маг тоже улыбнулся, и у меня перед глазами прямо в воздухе появилась странная лысая розовато-белая тварь, и я почувствовал неприятный запах.
Я сморщился и спросил:
— Это что за страшилище?
Алник ехидно улыбнулся и сказал:
— Это вонючее страшилище называется — шаша.
За столом все засмеялись, только мне было почему-то не смешно.
Теперь понял? — спросил Алник.
В ответ я кивнул головой и сказал:
— Хорошо, буду Лексом, только надо привыкнуть к такому имени.
— Вот и ладненько, — сказал маг и набросился на очередную миску с мясом и овощами, подсунутую ему Орхой.
Я сидел, глядел на Сиэль, которая в отличие от сестры ела намного аккуратней, ну почти, как принцесса в моем представлении. Она аккуратно жевала каждый кусочек овощей, ловко подбирая их длинной двузубой вилкой. Прядь золотистых волос упала ей на щеку, и она машинально откинула их назад, заправив за ухо.
— Хм, — подумал я, — какое интересное ушко.
А ушко было действительно необычным. Маленькое розовое и острое.
Сиэль заметила мой удивленный взгляд и быстро спрятала ухо в волосах.
— Ха, чего это она? — удивился я, — может в этой стране девочкам нельзя показывать уши? Спросить что ли потом у Алника, у Сиэль вроде неудобно, еще обидится, что я у нее уши разглядываю.
Тут я припомнил, как визжала Катька Петрова, когда я у неё платье задрал на перемене, Ведь зараза, учительнице потом нажаловалась. Как меня мама ругала! Правда вечером я слышал, как они с отцом смеялись, а мама все повторяла:
— Такой же кобель растет, как ты.
Я тогда долго думал, при чем тут кобели, но так ничего не понял