Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) (Кожин) - страница 36

Расставшись с Жорой, Женька вернулся в парк и бродил здесь в темных аллеях, среди вечных дубов, зеленеющих кленов и рыжих белок, скачущих между древ. Оставалось совсем немного до той чудной поры, когда здесь, на спуске к воде, распустится белая акация и напоит медовым ароматом весь парк, соседнюю площадь и окружающую природу.

Акт семнадцатый

Несмотря на эпидемию, президент Лукашенко решил провести 9 мая парад. В Минск пригласили руководителей союзных государств, чтобы пройти в праздничной колонне. Массовку решили расширить обязательным участием городов и весей.

В Новых Оглоблях получили разнарядку выделить на парад одного ветерана (не моложе 70-ти лет); трех лошадей с телегами, символизирующими тяготы войны; автомобиль старый, как символ победы; а также пеших участников, символизирующих единство Армии и Флота. Согласно циркуляру, все животные и люди должны быть одеты по форме и прибыть в указанное время для формирования праздничной колонны.

Предписание доставили на дом Авдеичу велокурьером. В это время председатель вместе с Женькой и студентами обсуждал перспективы продления карантина. Чтобы продраться сквозь канцелярский язык и понять суть директивы, Авдеич несколько раз вслух прочитал предписание. Потом бросил бумагу на стол и загрустил.

Женька взял со стола разнарядку и тоже попытался понять суть вышестоящих указаний.

– Что значит «лошади с телегами, одетые по форме»? – недоуменно спросил Женя.

Этот вопрос мог поставить в тупик любого здравомыслящего человека, только не студентов, которые с помощью травы и самогона меняли сознание и пространственно-временной континуум в любую сторону.

– Лошадь, к примеру, должна быть майором, а телега тогда – капитаном, – стал объяснять НЮРА. – Главное не перепутать! Лошадь стоит впереди телеги, значит лошадь старше по званию.

– Что ты несешь! – возмутился Женька, который употреблял только самогон, меняющий сознание, но не влияющий на континуум. – Как телега может быть капитаном?

– Да какая разница! – стал объяснять НЮРА. – Телега, подвода, воз или арба – главное шилдик правильный повесить, табличку прикрепить… обозначить предмет. Возьми, к примеру, очко в сортире Авдеича на огороде. Кажется, это всего лишь обосранная дырка в доске. А повесь эту дырявую доску в какой-нибудь галерее – что это будет?

– И табличку прикрепи: «Глаз Вселенной. Трансцендентальное окно медитации Канта», – вмешался в разговор КЛАВА. – Меня это всегда забирает. Когда сидишь на карачках, смотришь голой жопой в бесконечность…, как бы медитируешь над пропастью. И вот – это уже не отхожее место, а настоящие врата… С одной стороны видишь в щель огород, куры землю клюют, Авдеич баню топит, а с другой – черная дыра, сгусток энтропии, глубокий провал. Один шаг – и ты на другой стороне! Миг – и нет тебя, только бульки пошли.