Конюхом в колхозе служил неказистый мужичок, которого все звали Яковом. Ходил он круглый год в резиновых сапогах, ватнике и старом треухе набекрень. Отказавшись участвовать в битве за урожай, Яша большую часть времени проводил с удочкой на рыбалке. Поймав пару плоток, Яша шел на конюшню, жарил рыбу, закусывал, а потом спал целый день в собственном стойле до следующей рыбалки.
Друзья нашли Якова там, где он обитал по соседству с вверенными ему лошадями. Переодевать Яшу не требовалось, он и так походил на партизана, воевавшего сам с собой уже много лет. Растолкав конюха, Петр Авдеич изложил ему суть дела. Яша, больше привыкший к общению с животными, отвечал скороговоркой. Он тараторил, словно вышивал мелкими стежками, и вся его речь больше состояла из восклицаний.
– Куды? На парад… миня? Епть итти! – так реагировал Яков на предложение немедленно запрягать.
Сонный Яша все сидел на своем топчане и никак не мог прочухать, что ему выпала огромная честь принять участие в репетиции величайшего события и ознаменовать собой победу над Германией. Наконец конюху растолковали его обязанности править телегой и держать знамя в руках. Яша сноровисто запряг коня, подсыпал сена в телегу и выехал за ворота. Тут оказалось, что красное знамя, которое было прибито к воротам конюшни, все истрепалось и выцвело на солнце, и теперь скорее напоминало о том, как бежали от немцев до самой Москвы, а вовсе не о великой победе.
Стали совещаться, поскольку без знамени парад – не парад. Один из укурков вернулся в конюшню, пошарил по углам и вынес оттуда косу, которой обычно подкашивали траву у забора.
– Вот, сойдет вместо знамени… и древко есть и как бы флаг. Пойдет для репетиции, – заявил этот болван.
Далеко за полночь репетиция парада выдвинулась от конюшни в деревню. Живописную группу представляли в порядке следования: лошадь, телега, на передовой части которой находился конюх Яков с косой вместо флага, за ним сидел командир-председатель в выцветшей плащ-палатке, сзади телеги восседали студенты-укурки, облаченные в противогазы и костюмы химической защиты.
Телега тяжко скрипела на колдобинах сельской дороги. По действующей классификации эта дорога, соединяющая Новые Оглобли с райцентром, относится к автомобильным дорогам необщего пользования. За 75 лет после войны дорогу так и не замостили твердым покрытием. В дождь она размокала и становилась проезжей только для тяжелой гусеничной техники, в жару пылила так, что облако ветром несло аж до самого Гомеля.
Преодолев дорогу, репетиция въехала на деревянный мост через речку. В темноте уже виднелась околица, кривые палки торчали в разные стороны из частокола. Кое-где сверху на колья были посажены простые деревенские горшки из глины. Было тихо. Деревня спала.