Я даже представляю, как мой полноватый муженек показывает, насколько сильно я ему надоела. Алекс молчит. Тишина напрягает сильнее всего. Этот твердолобый упрямый мужчина выполнил свое обещание.
Полгода назад на дне рождения моего мужа, который мы устраивали в самом дорогом нашем ресторане, я отказалась танцевать с Сашей. Избегала его весь вечер. Он поймал меня, когда мы с девочками уже садились в машину.
Я не могла долго оставаться на празднике. Дети быстро устали, и мы поехали домой. Наш водитель, дядя Миша, усадил девочек по автокреслам, у меня же зазвонил телефон. Я стояла у машины и разговаривала со своей мамой:
— Да, мам… Да… Я уже еду домой. Девчонки устали. Вероника разревелась… Я понимаю, что праздник… Да, какая няня? Ты же знаешь, Андрей против чужих людей в доме… Люблю тебя, приеду домой и нормально поговорим.
— Куда же ты собралась, моя сладкая девочка, — горячие руки поймали меня в тесные объятия. Алекс наклонился и шумно вдохнул воздух около моего уха. Меня прострелило мурашками с головы до ног.
Прохладный июльский вечер не спасал от жара его тела. А тонкое шелковое платье грозило разойтись на мелкие лоскуты под напором его рук.
Я развернулась к нему лицом и уперлась ладонями в твердую мужскую грудь:
— Что ты творишь?
— Что хочу, то и творю, — он начал прижимать к себе сильнее. Когда между нами не осталось даже миллиметра, и я практически всем телом чувствовала биение его сердца, он опустил руки на мою попу и стал мягко её поглаживать.
Мужской мускусный запах смешался с ароматом дорогих духов и алкоголем, кружил мою голову. Алекс прижимал к себе сильнее, словно рассчитывал задурманить, пленить и больше не отпускать.
— Ты совсем с ума сошел. Я — жена твоего лучшего друга. Опомнись! — В мой живот упирался совсем не фонарик, слишком яркое выражение его желания заставляло нервничать все сильнее. Новая попытка отстраниться потерпела поражение.
— Ты — мое наваждение, — теперь он зафиксировал в своих огромных ладонях мое лицо и смотрел прямо в глаза. — Сколько раз я просил развестись с ним? — Взгляд почти черных глаз пьянил и завораживал.
— У нас дети и я люблю его! — Мой крик потонул в поцелуе. Жадном. Ярком. Страстном. Дерзко и нагло уворованном практически у всех на виду. Меня спасло лишь то, что на стоянке никого, кроме нас и водителя, не было. Звук пощечины разрезал тишину, и я смогла, наконец-то, вырваться. — Не подходи ко мне, — выставила одну руку вперед так, словно бы это помогло мне держать взбешенного мужчину на расстоянии.
— Яся… — Саша смотрел на меня с изумлением. В глазах горел пожар адского жгучего желания, и я поспешила спрятаться в казавшийся надежным салон автомобиля. — Ты все равно будешь моей! Слышишь? — Он стукнул по крыше автомобиля, и я в испуге подпрыгнула. — Я этого хочу. Ты этого хочешь. И не придумывай, ты его не любишь, — он не спрашивал. Утверждал.