— Милая, дядя Алекс отвезёт тебя к бабушке, — говорю и у самой сердце разрывается.
— Я хочу с тобой. Не хочу к бабушке, — начинает снова плакать моя девочка и я реву вместе с ней.
— А можно? — С надеждой смотрю на врача. Совсем не помню, как её зовут. Она представлялась?
— Нет. Решайте, что делать. Я пока пойду проверю, как там девочка, — она выходит, а мы обе начинаем реветь ещё сильнее.
— Я отвезу, но стоит ли? — Мужской вкрадчивый баритон почему-то отзывается теплотой и заботой во мне.
— Да не к Алле Валентиновне, а к моей маме. В Колчаново. Поедешь? — Сморю уже на Настю. — Дедуля будет тебя ждать.
— К дедуле поеду. Он обещал на хыбалку со мной сходить — тихо соглашается Настенька.
— Вот и славно, — глажу Настю по голове в попытке успокоить себя, что это вынужденная мера. — Я напишу тебе адрес. Два часа и вы на месте, — Алекс только кивает. На всё согласен. Рыцарь дня. Даже немного раздражает.
Беру телефон и набираю маму. Вот уж чего не хотела всё это время — тревожить родителей. Нет. Они, конечно, знали, что у меня развод на носу. Переживали. Только вот сейчас всё стало намного хуже.
Объясняться долго не пришлось, бабушка с дедушкой, конечно же, с радостью согласились забрать внучку к себе на неделю.
— Ясмина, я отвезу её завтра утром.
— Хорошо. Спасибо. Только привези нам вещи. Список я тебе тоже напишу.
Мы все вместе дожидаемся перевода Вероники после капельницы в обычную палату. Ну, и меня к ней тоже подселяют. На первую ночь Нина Васильевна, я всё же набралась смелости и переспросила её имя, выдаёт мне тапочки. И успокаивает, что с малышкой теперь уже всё в порядке, только она без сил и просто спит. Просит звать дежурную медсестру, если поднимется температура и уходит.
— Алекс, спасибо. Я сейчас соберу мозги в кучу и напишу тебе адрес, список вещей и где они находятся, — мне немного неудобно его просить, но больше некого.
— Всё хорошо, — он нежно проводит по светлым волосам Вероники. — Мы успели. Она поправится. Настя, поедем домой? — Он протягивает руку, но девочка не спешит довериться.
— Мама, я хочу остаться.
Мы ещё немного обнимаемся. Я в трёхсотый раз повторяю, что люблю её.
— Ты — моё сокровище. Ника поправится, и мы больше не будем расставаться. Всегда вместе. Всегда рядом. Я буду звонить каждый день, — не знаю кого больше уговариваю: её или себя, но она успокаивается и уходит вместе с Сашей. А я падаю на пол рядом с кроватью своего младшего счастья и тихо, беззвучно плачу.
Боюсь разбудить её. И в то же время очень хочу, чтобы она открыла свои глазки. Глажу пальцами по маленькой ладошке, снова молюсь, и даю себе обещание, что справлюсь. Ради них со всем справлюсь. Так и засыпаю, прислонившись к кровати и целуя любимые пухленькие пальчики.