А может, здесь как в санатории — еду надо заказывать заранее, а вновь прибывшим дают, что осталось? Правда, я уже тут вроде как пятнадцать дней, но провела их в очевидном помрачении рассудка, иначе не предпочла бы кашу шашлыку.
— М-м-м, лирт, извините, что отвлекаю, приятного аппетита и всё такое, а как мясо можно заказать?
Мужчина какое-то время недоумённо смотрел на меня, потом тряхнул головой, словно увидев говорящий стул, и вернулся к трапезе.
— Вы меня слышите? Понимаете?
Внезапно я задумалась о том, что если здесь не Россия-матушка, то почему тогда все говорят на русском? Конечно, на русском, а на каком ещё, если я их понимаю, а никакого другого языка, кроме английского со словарём — огромным таким, увесистым словарём — выучить не удосужилась? Весомый аргумент в сторону дурдома.
Мужчина снова оторвался от своей изумительной пищи, поднялся на ноги вместе с подносом, на котором одиноко лежал последний лакомый кусочек, подошёл вплотную к решётке.
— Вы… хотите мяса? Вы?!
Стало неудобно. Человек, может, тоже последние дни доживает, может, продукты тут любящие и скорбящие родственники оплачивают, а я лезу со своим неуместно раскапризничавшимся желудком и разыгравшимся в сторону чужой еды аппетитом.
— Извините, — повторила я, силясь отвести взгляд от его тарелки, и посмотреть хотя бы в глаза. — Сама не знаю, что со мной происходит в последнее время.
— Но вам не принесли мясо! И раньше тоже не приносили! — не успокаивался проникнувшейся проблемой субъект.
— Нет, но…
— Но вы его хотите.
— Да, но…
— Возьмите, — неожиданно предложил благодетель, протягивая мне через прутья решётки словно бы шкворчащий кусочек двумя палочками, чем-то напоминавшими китайские.
А он, больной и явно заразный, ими уже ел. Надо вежливо отказаться и… Ощущая себя дрессированной собачкой, я потянулась к куску и, вдохнув полной грудью чуть дымный аромат, схватила зубами.
Изумительно.
— Как вас зовут, лирта? И каков ваш донум?
— Ничего не знаю, — с набитым ртом, пытаясь растянуть удовольствие, мурлыкнула я. — Но спасибо вам огромное. Вы меня практически спасли. Надеюсь, хоть вас-то казнить не планируют?
— Отнюдь, через семь дней отправлюсь на встречу с Единой, — невесело хмыкнул товарищ по несчастью. — Разрешите представиться: лирт Мартен. Можно просто Март, без лишних церемоний.
— Камилла. Можно Милька, можно Камуся, можно хоть Чебурашка, — я наконец-то проглотила кусочек, ощущая нечто вроде гастрономического оргазма, с сожалением покосилась на пустой поднос. — Честно говоря, я уже ни в чём не уверена.
— Ка-мил-ла? Красивое имя. Необычное, — узник присел на пол прямо рядом с решётчатой разделяющей нас стеной, и я, чуть замешкавшись, повторила его движение.