Может, не все так плохо? — подумала я, и, улыбнувшись, направилась раскладывать вещи. Зато мне не нужно будет мыться по ночам — просто буду выбирать время, когда у Фэн Хая занятия или тренировки. Спрятаться от одного человека все-таки проще, чем выбрать время, когда ни одного из двадцати учеников первого курса нет в общей купальне.
Разложив вещи, я сразу же подошла к кровати, куда уже был небрежно брошен мой матрас и одеяла, и первым делом проверила, задергивается ли полог на кровати. Полог задергивался, но был каким-то слишком прозрачным. Отойдя туда, где была кровать Фэн Хая, я с сожалением убедилась, что полог может защитить только от кровососущих насекомых, но не от чужих взглядов — со своего места я могла прекрасно разглядеть и собственную подушку, и одеяло, и брошенную на кровать расческу. Что же делать? Ладно, буду переодеваться ко сну в купальне и потом быстро бежать под одеяло. Ну или ждать, пока Фэн Хай уснет, а потом уже разматывать бинты и ложиться спать — не спать же в них, я и так еле дышу из-за тугих, сковывающих движения повязок. Надеюсь, он рано ложится спать. Или, что еще лучше, и вовсе не ночует в комнате — может, у него подружка в городе? Вот у нее пусть и спит.
Однако теплым объятиям подружки Фэн Хай предпочел мое общество и вечером, сразу после ужина, появился в комнате. За ужином я в красках расписала одноклассникам, что Фэн Хай решил лично меня перевоспитать и переселил в свою комнату, и от своего рассказа мне самой же стало в два раза обиднее, так что сейчас я не удостоила его и единым взглядом и продолжила прописывать знаки под светом масляного светильника. Сегодня нужно было выучить знак второго порядка Чоу, и я старательно водила кисточкой по бумаге, не поднимая головы.
Фэн Хая мое прохладное обращение нисколько не тронуло — он спокойно прошел вглубь комнаты и зашуршал чем-то у своего шкафчика, и я с запозданием подумала, что не мне тягаться в холодности с этим замороженным типом. Да он и глазом не поведет, даже если я не скажу ему ни слова за весь месяц!
— Тут неправильная черта, — произнес предмет моих дум прямо над моим ухом, и, подпрыгнув, я дернула кисточкой, с которой тут же упала капля туши, поставив кляксу прямо посередине уже почти дописанного задания.
— Шисюн! — прошипела я, и, скомкав лист, достала новый и начала все заново. Как бы я не злилась, но называть его по имени мне даже не пришло в голову — он и так думает, что я алкоголик и наркоман, незачем казаться еще и неучтивым человеком. Фэн Хай в ответ на мое шипение только хмыкнул и отошел, а потом устроился напротив меня с книгой, переложив гуцинь на шкаф. Так и прошел наш вечер — в молчании, каждый за своим занятием. На удивление, его присутствие не напрягало и не раздражало — по крайней мере, когда он не пытался напоить меня и не рылся в моих вещах. Мне даже было спокойнее с ним, чем одной — наверное, потому, что я никогда не жила одна: сколько я себя помню, я всегда делила комнату с несколькими девочками, и в первую ночь в клане Фэн мне было немного непривычно оттого, что я не слышала рядом ни чужого дыхания, ни чьего-то бормотания во сне.