К кабинету подошла ровно за минуту до указанного времени. Приглашение последовало после первого стука.
Уютное помещение в теплых тонах понравилось сразу. Взгляд с порога приковал к себе широкий диван посреди кабинета.
Я видела в фильмах, на приеме у психолога всегда лежат на диванах. Готова лечь сразу, можно не уговаривать. Однако! Увидела диван и забыла, что у этого места есть хозяин. Вернее, хозяйка.
— Арина Витальевна? — приятная, открытая улыбка темноволосой женщины мягко засияла. — Проходите.
Она указала на диван и вышла из-за стола с толстой записной книжкой в руках.
— Добрый день, — я с нескрываемым удовольствием приземлилась на диван.
Мягко. Гладкая кожа. Приятно, черт возьми.
— С чем вы ко мне пришли? — психолог заняла кресло напротив.
Хороший вопрос. Моральная травма на почве поцелуя с боссом даже в мыслях звучит смешно.
Я никогда не была у психолога. Мои представления заканчиваются на стадии дивана и всего, что показывали за этим на больших экранах.
Закинула ноги диван, устраивая голову на подлокотнике.
— Всегда хотела узнать, как это работает.
— Занимайте комфортное для вас положение, — доброжелательно и успокаивающе произнесла Светлана Александровна, если не ошибаюсь.
С комфортом порядок. Можно начинать.
— Каждую ночь мне снится один и тот же сон, — произнесла спокойно, смотря в белый потолок.
— Хорошо, опишите его.
— Я красивый цветок с большими сиськами, расту на солнечной полянке. Радуюсь теплым лучам, никого не трогаю. Я же цветок. А потом появляется огромная гусеница и начинает меня жрать.
— Как эта гусеница выглядит?
— Она ездит на дорогом авто и носит странные часы.
Пауза затянулась.
Сместила взгляд с потолка на психолога. Женщина с налетом недоверия улыбалась. Точно так, когда вроде и сомневаться повода нет, а поверить в услышанное сложно.
И правильно. Мне нельзя верить. Ну, вернее можно, но лучше десять раз подумать перед этим.
Села, упираясь ладонями в бархатистую поверхность.
— Шутка. Мне снится ровным счетом ничего. Сил моего мозга не хватает еще и на то, чтобы крутить всю ночь картинки перед глазами.
Психолог наблюдала за мной с легким наклоном головы. Явно обдумывает как бы получше задать вопрос с прямым посылом.
Не стану ждать, когда фраза созреет.
— Я имела неосторожность высказаться перед Богданом Марковичем о психологической травме, которой не существует. Он воспринял слишком серьезно в силу своего характера… Момент! Все, я говорю, останется в этом кабинете?
А то ведь риск. Мало ли что из меня вылетит.
— Не беспокойтесь, выражайтесь свободно.
Я бы выразилась… Но лучше не давать мне такой возможности.