Важный вопрос. Только я ведь даже не задумывалась над ним. Это как… личный вызов. Выстоять, показать чего стою. Услышать признание от Богдана меня как ценного и, возможно, лучшего помощника.
Мое тщеславие потирает руки, — каюсь, но кто не безгрешен?
— Нет, — мотнула головой, вновь отворачиваясь к окну. — Не передумала.
На скорости пролетели мимо веселой компании парней и девушек, идущей навстречу ночной жизни.
Навстречу какой жизни несусь я? Ведь по-настоящему я не представляю, к чему иду. Цель ограничена периодом "достичь сейчас", а что потом?
— Стойкая, уверенная, — перечислил Матвей, не отрываясь от наблюдения дорогой. — Знаешь, чего хочешь. Мне нравится. Ценю эти качества.
Слова поразили мишень из мыслей.
— На самом деле не знаю. Чего я хочу через полгода? Год? Три? Пять лет?
— У тебя достаточно времени "на подумать". Есть желание "сейчас", концентрируйся на нем.
Звучит просто. Несложная инструкция по применению.
Перекатила затылок по сидению. Матвей покосился, усмехнулся, заворачивая во двор.
— А если я хочу завоевать мир?
Авто плавно заехало на место парковки.
— Как истинный джентльмен помогу тебе поставить мир на колени.
— Вот так легко согласишься?
Машина затихла. Матвей обернулся, положив локоть на руль.
— Конечно. Ты через месяц-другой наиграешься во властительницу мира и забросишь это дело. Надо же кому-то следить за порабощенным миром?
Его глаза искренне смеялись.
Постаралась сохранить серьезность, хотя улыбка упрямо лезла на лицо.
— Корыстный интерес? Используешь меня и скинешь с трона?
— Зачем? Останусь серым кардиналом. Трон всегда под прицелом, а я не люблю, когда за мной следят.
Матвей вышел из авто. В свете фонарей сияла мальчишеская улыбка.
Он распахнул дверь с моей стороны и протянул руку со словами:
— Мне к тебе уже обращаться как "императрица" или пока рано?
Шальная. Шальная императрица.
Не знают они здесь таких шедевров. Это ж почти что классика!
— Не выдавай меня раньше времени. Достаточно скромного "о величайшая из великих".
Несдержанный смех разрушил тишину сонного двора.
Романтический вечер нам убили, но юмор бессмертен.