— Мне здесь жарко, — раздраженно заявила Данира. — Солнце жжет. Ветер, опять же, дождь, снег. Я не привыкла к этой гадости!
— Когда-то ты хотела увидеть и испытать именно это, — напомнила ей Лейт, отмечая на грани слышимости тихий скрип двери в ее покои. Ну, еще несколько шагов…
— Мне не понравилось! — фыркнула островитянка.
Тяжелая старая дверь распахнулась. Джерхейн, огромный, лохматый — буйная рыжая шевелюра до плеч была его гордостью — ввалился в комнату, гремя ножнами, стягивая с себя тхон, обдав их резким запахом дороги, арритов, костра. Протянув руки вскочившей ему навстречу Лейт, он сгреб ее в объятия и, не обращая внимания на гостью, поцеловал долгим и жадным поцелуем.
— А, Данира, привет, — вскользь поздоровался он, отпустив жену. Упав в кресло, он окинул островитянку долгим внимательным взглядом, в котором постепенно проступило раздражение, и которое он быстро, но неохотно подавил, насколько был способен. — Ты на праздник Рождения или по делам?
— Совмещаю, — ответила та, взяв себя в руки после предшествующей гневной отповеди.
— Супруг с тобой? Или дома, деток нянчит? — ехидно осведомился его величество правитель Риаллара. Он не простил Данире расставания с Ройгом, и мужа ее недолюбливал.
— Дома, — подтвердила она и поднялась, вежливо прощаясь и собираясь уходить. Что бы ни связывало ее с Лейт, она понимала: теперь она здесь явно лишняя.
(Рождение Илбара, Алуре, Новый Эргалон)
Тэйн вспомнил о празднике Рождения Илбара, когда выбрался из своих покоев и сразу же попал в объятия девушек в цветах, которые, пользуясь своим правом вестниц Илбара, по очереди и без малейшего стеснения его целовали. Это был чисто местный обычай — здесь, на Алуре, Рождение Илбара праздновали совершенно не так, как дома.
В Королевских Палатах — так называли здесь дом правителя Нового Эргалона, место заседания Совета Карн, Совета Старейшин и Конклава Сил — всегда было шумно и многолюдно. Совсем недавно Палаты перестроили, превратив в настоящий королевский дворец, но Тэйн жалел, что жилище не осталось деревянным: в нем лучше и легче дышалось, было теплее и уютнее.
Вырвавшись из веселой сутолоки, он побрел на кухню, и, отмахиваясь от поварих, норовивших выставить его в парадную трапезную и накрыть подобающий завтрак для главы Конклава Сил, поел, с унынием глядя на царившую вокруг суету. Разыскать Ахира— правителя Нового Эргалона и наместника Холгойнов на Алуре в этой праздничной суете казалось ему задачей посложнее открытия очередных Врат.
Новый Эргалон вырос на высоком берегу реки, окруженный роскошным сосновым бором. Часть его зданий уже оделась камнем, медленно, но верно поднимались крепостные стены, строились башни и ворота, а под ними появлялись одна за другой ремесленные слободки. Тэйн провел немало времени, путешествуя по Алуре вместе с разведчиками, открывая новые пути-Ворота в разные части Теллара и Агваллара. Решение открыть Алуре для всех далось им с Джерхейном мучительно трудно, однако оно было единственно верным. Пять лет различных войн — сначала с хильдами, потом — с окрепшим и опомнившимся Ахтаном, — показали, что вернуть в Риаллар мир и покой можно только одним способом: позволив всем, кто захочет, осваивать этот райский уголок. Просторов там хватало. За прошедшие десять лет разведчики обнаружили, что река Ариона, на которой стоял город, впадает в огромное пресное озеро, которое наполняли еще несколько рек. Командир разведчиков предложил Тэйну назвать озеро его именем, за что Ройг предложил утопить командира и назвать озеро в его честь. Судьбу Кэлленара-творца он запомнил на всю жизнь. В конце концов озеро назвали в честь Даллана — Далларским, а землю вокруг Нового Эргалона — Далиаром.