Они встретились сразу после возвращения Даниила в город. Он позвонил, пригласил Ташу в кафе, и долго разглядывал ее чуть похудевшую фигуру и ставшее серьезным лицо в полумраке зала.
— Ты не изменилась.
Таша моргнула.
— Зато ты очень.
— Омаров и мороженого?
Это был почти весь их диалог за вечер. Уже провожая ее к такси и помогая застегнуть черное длинное пальто, которое, как Таша знала, очень ей шло, Даниил вдруг наклонился и поцеловал ее в щеку. Таша отшатнулась, в глазах ее полыхнул страх.
— Что ты делаешь?
— Я скучал, — сказал Даниил с непонятной улыбкой. Слегка расплывшиеся, черты его лица с возрастом, казалось, стали более мягкими, и сердце Таши дрогнуло. — Если тебе или Мите что-то будет нужно, позвони или напиши, ладно? Я есть в «Моем мире».
И вот теперь она написала.
Таша положила капусту в кастрюлю и закрыла ее крышкой. Открыв дверь на балкон, она взяла с подоконника пачку сигарет и закурила. Странно, даже при том, что она очень любила мать и беспокоилась о ней, мысли о мальчике занимали больше. А вдруг сын Даниила будет обижать Митю? Она заставила себя вспомнить, что Арсению всего четыре с половиной года. Господи, да в самом деле, не навсегда же она уезжает! И Даниил еще не согласился…
Капуста закипела, и Таша заставила себя забыть обо всем, кроме ужина.
Сын пришел домой не в настроении. Пнул ногой портфельчик, с такой любовью купленный Ташей специально в честь начала обучения в третьем классе, закрыл дверь в свою комнату и не ответил на робкий стук.
— Зайчик, все нормально? Ужинать будешь? — позвала она.
— Я тебе не зайчик, — раздалось из-за двери после паузы. — Не буду. Оставьте ребенка в покое!
Ей страшно хотелось войти внутрь, взять Митю на руки и утешить, но приходилось сдерживать себя — он больше не маленький, он уже самостоятельный, и он мальчик. Нельзя слишком нежничать с мужчинами, они этого не любят. Вздохнув, Таша ушла с ноутбуком к себе в комнату, тихонько включила сериал и заставила себя досмотреть второй сезон какой-то мыльной оперы до конца.
Когда финальные титры кончились, в комнату постучал сын.
— Заходи, — разрешила Таша.
Он встал на пороге, хмурый, невеселый.
— Мам, ты что, хочешь уехать? Я слышал, ты говорила с тетей Таней по телефону утром, когда я спал.
— Иди сюда, — она похлопала по месту на диване рядом с собой, — я как раз хотела сегодня с тобой об этом поговорить.
Митя понуро проплелся к дивану и уселся возле Таши, поджав ноги и не позволяя ей себя коснуться. Стараясь не обращать внимания на боль, которую ей причиняло нежелание сына дотрагиваться до нее, она улыбнулась и заговорила.