— Я скоро вернусь! — сообщил он нам уже в дверях, за которыми через секунду скрылся.
— Что это было? — поинтересовался у меня дядя Миша, растерянно указывая пальцем на дверь.
— Хотел бы я знать… — отозвался я, с непонятной тревогой посмотрев на выход из кабинета. — Хотел бы, — повторил я тихо, пока в груди зрела тревожная и неприятная мысль.
«Твою ж мать! Твою ж мать! Твою ж ма-а-ать!» — выла я мысленно, закрывая за собой дверь и сбрасывая с себя маску невозмутимости. Колени дрожали, ноги, казалось, налились свинцом, сердце билось о ребра с частотой, словно собиралось вырвать наружу, меня же пробил холодный пот.
Бог его знает, как мне удалось сдержать лицо и не показать своего состояния, но сейчас самообладание было на нуле, потому поторопилась покинуть приемную генерального и вместо лифта свернула к лестнице. Как оказалось, я не прогадала, и когда за мной закрывалась дверь на лестницу, в коридоре показался призрак прошлого в лице Егорова Андрея Алексеевича, которого мне удавалось избегать так много лет. Тем досаднее было попасться именно сейчас, когда я готовилась к новой жизни без былых страхов и опасений.
Первой мыслью был трусливый порыв сбежать. Сослаться на что угодно, но уехать, как можно скорее из здания, чтобы не находиться даже в такой близости от Егорова.
А затем я притормозила и решила перевести дух и успокоиться. Ну, и что с того, что я встретилась с ним? Прошло много лет. Мы уже совершенно чужие люди. Он уже наверняка и помнить обо мне забыл, если бы сегодня не столкнулись…
— Рита! — услышала я с верхнего пролета, словно в ответ на мои мысли, а после топот ног по ступенькам. Может, он и забыл обо мне, но сейчас явно вспомнил, что вот вообще не есть хорошо. Потому стала спускаться так быстро, как позволяли каблуки, и это бы не выглядело, как побег.
Ругнувшись сквозь зубы и едва не подвернув ногу, со смирением и отчаянием поняла, что на каблуках убежать не получится. Потому нужно, хотя бы, попробовать удержать лицо. Шаг замедлила, а после и вовсе остановилась на лестничном пролете, повернувшись к мужчине, что едва не перепрыгивал через две ступени, чтобы поспеть за мной.
Встречаться со своим прошлым было… тяжело. Вместе с паническими мыслями пробивались и отвлеченные, как понимание, что внешне он сильно изменился. Настолько, что в первое мгновение я даже не сразу признала его. Он стал взрослее, жестче, но все такой же красивый, каким я его запомнила. Возраст был ему к лицу, что отдалось в глубине меня досадой и сожалением.
Андрей остановился в паре шагов от меня и с неверием всмотрелся в мое лицо, словно я могла быть миражом. Он молчал, ожидая чего-то, чего я ему давать, точно не собиралась. Однако и торчать на лестнице до вечера не входило в мои планы.