— Похоже, истерика, у нашего дедули, — быстро диагностировал он мое состояние. — Но из комы выбрался — и то хлеб! Тридцать восемь часов на инициацию… С ума сойти! И как только не угробили старика… Хотя, — он вновь внимательно на меня посмотрел, — это еще спорный вопрос…
Медик положил мне на лоб свою сухую крепкую ладонь, немного сосредоточился и меня потихоньку начало «отпускать». Судороги смеха пошли с меньшей амплитудой, а вскоре и прекратились совсем. Я с наслаждением хватанул немного спертый воздух палаты полной грудью.
— Шпа… шпаши… бо… — выдохнул я с огромным облегчением, шамкая беззубым ртом.
А куда же моя вставная челюсть подевалась? Ах, вот же она — рядом на тумбочке, в стакане с водой. Я вынул её рукой, что продолжала ходить ходуном и поспешно установил на предназначенное место.
— Владимир… Никитич… — О! Наконец-то могу вменяемо говорить. — Спасибо!
— Ну что, голубчик, успокоились, наконец? — полюбопытствовал профессор Виноградов, поглядывая на меня с высоты своего роста.
— Даже не знаю, что на меня нашло, — признался я, усаживаясь на кровати и пожимая плечами. — Как «пробило» на смех, так и не смог сам остановиться.
— Подозреваю истерический реактивный психоз, — ответил профессор.
— А это серьезно? — Я слегка напрягся. — Идиотом не стану?
Может, оно и легче будет — идти по жизни полным дураком, но отчего-то не особо хотчется. Мне и старческого маразма за гланды хватает!
— Думаю, нет, Гасан Хоттабович, — произнес, улыбаясь Виноградов, — стать полным идиотом, вам пока не грозит… Разве что старческая деменция, годков этак через пять-десять. ИРП — истерический реактивный психоз, — пояснил он, — это кратковременное и полностью обратимое психическое расстройство, которое возникает в связи с психологическими травмами.
— Фух, доктор! — Я расслабленно откинулся на металлическую спинку кровати. — Спасибо, утешили! А к старческой деменции я уже давно готов, как пионэр!
— О! Уже шутите, Гасан Хоттабович? — дольно воскликнул Медик, в прошлый раз, кстати, он тоже самое мне говорил. — Отличная тенденция! Скоро на поправку пойдете! И, позвольте вас спросить, дорогуша моя, что же вызвало, такую вот неоднозначную реакцию в виде истерического смеха?
— Да как бы вам объяснить-то… — Я задумался, и меня вновь начал разбирать смех.
— А ну-ка… Тихо-тихо, Гасан Хоттабович! — произнес Владимир Никитич, словно успокаивал расшалившуюся собаку. — Спокойно… — Еще бы «фу» до кучи произнес — и прямо-таки бы в точку попал! — Не нужно нам сейчас неадекватных реакций! — добавил он строго. — Поберегите себя!