Она была прекрасна.
Разве были другие слова, чтобы описать нашу Мию?
Волшебна, восхитительна, нереальна.
Естественна.
Чем больше я узнавал ее, тем больше мне хотелось всегда быть с ней, рядом, внутри.
Обладать.
Удивительно, насколько она была нежной, ранимой, и насколько сильной и стойкой! Она не боялась нас. Не испугалась волков!
Ничего не зная о нашей второй сущности Мия, так спокойно приняла то, что мы волки!
Оборотни. Двуликие. Двусущные. Те, которые издревле вызывали у людей дикий страх, ненависть, зависть…
Я видел людей, которые узнавали об оборотнях. Видел, что творилось в их душах. Чувствовал тот животный ужас, который переживали они. Читал их мысли — проклятия нашему роду. В большинстве своем люди вели себя именно так, если им открывалась правда о волках.
Но Мия…
Не испугалась, почти не была удивлена. Улыбалась нам. Благодарила за свое спасение Никиту. Не сбежала. Не кинулась в панике прочь.
Приняла.
Я знал, что нам предстоит еще поговорить о многом, и сознательно откладывал разговор.
Утро вечера мудренее. Утро наступит еще не скоро.
Ночь впереди. Жаркая, страстная ночь.
Нам не нужно было ничего объяснять этой ночью. Мы должны были сильнее привязать ее к себе. Сделать так, чтобы она ни за что не захотела уйти. Я готов был даже использовать волчью магию приворота — если бы знал ее секрет!
Но, похоже, нам все удалось и без магии.
Я видел ее глаза. Ощущал, как меняется аромат ее тела, как в нем появляются нотки боли и удовольствия, желания и жажды.
Ее атласная кожа покрывалась капельками пота, мерцала в свете свечей.
Зрачки ее расширились, почти поглотив изумрудную радужку, когда младший вставил, наконец, свою розочку.
Я поднял ее личико за подбородок, посмотрел ей в глаза.
— Милая, не бойся, если ты почувствуешь, что для тебя уже слишком много — просто скажи «стоп» — я услышу тебя. Мы услышим!
Она улыбнулась нежно, потянулась ко мне и прошептала своим невинным нежным голосочком:
— Мне не будет слишком много. Никогда.
Я знал, что ей не просто принять меня. Анальная пробка сузила и без того крохотную щель ее лона. Стенки влагалища обхватывали мой член, стягивали, как бархатные ножны стальной клинок. Каждое движение внутри — как скольжение по краю пропасти. Лавина удовольствия с каждым толчком. Цунами блаженства. Я понимал, что выдержать подобное соревнование с кайфом будет не легко. Мне хотелось долго, много, но я не продержался и пятнадцати минут. С шумом, с криком выплеснув в нее все свои чувства.