— Я просто в ужасе, Артур! Что произошло? Я не вижу ничего толком! Это же кошмар! Кошма-ар!
Стоило признать, рыдала она совершенно искренне. Кажется, даже я так сильно не испугалась. Не зря говорят, что у «золотых» детей иммунитет к стрессовым ситуациям хуже.
— Мне там ноги все отдавили, и я сумку свою потеряла — от Луи. В прошлом месяце только из Милана мать привезла, — она шумно всхлипнула, продолжая прижиматься к нему всем телом. И к моему великому разочарованию, он не оттолкнул ее — стоял, небрежно опустив руки на ее осиную талию, затянутую в короткое кожаное платье.
Они так потрясающе смотрелись вместе: оба высокие, модно одетые, яркие, и я — растрепанная и облитом рабочем фартуке…
Интересно, у них было что-то? Судя по смелости объятий обоих — было.
Стало отчего-то так грустно. И стыдно. Словно в замочную скважину чужой спальни заглянула.
— Отцу позвонила, а он в аэропорту Дюссельдорфа. Обещал по приезде разобраться, что тут произошло. А выстрелы? Ты слышал? Так бабахало, что у меня уши заложило. Адель вообще куда-то в самое месиво затолкали. Ты видел сегодня Адель?[3]
— Можешь помедленнее говорить? У меня от тебя голова заболела.
— Отвези меня домой, ладно? Я в таком стремном виде, — она сделала движение рукой, которое знакомо всем девочкам — потянулась в попытке нащупать сумку. — Ну бли-ин, сумка!
Захныкала.
Кстати, моя сумка тоже осталась в клубе. А там мой телефон, медаль и… паспорт. Он же остался у этого Нодара. Вот черт.
— Ладно, поехали, — снизошел Вишневский. — Только сырость не разводи.
— Но моя сумка!
— Да у тебя этих сумок…
Переговариваясь, они двинулись к машине. А я осталась стоять.
Наверное, никогда еще я не чувствовала себя настолько лишней. И вроде бы ничего такого не произошло: он не мой парень, и отвезти меня домой он, кстати, тоже не обещал.
С чего я вообще взяла, что он собирался это делать?
Нужно просто незаметно уйти, чтобы не позориться еще сильнее. И больше никогда, ни за что, ни разу в его сторону…
— А ты куда это собралась? — раздалось за спиной, и я обернулась. Артур, свесив локоть, выглядывал из открытого окна авто. — Домой поехали.
— С ней?! — взвизгнула Ксюша. — Ты рехнулся? Это ж эта… — запнулась, проглотив ругательство, — из клуба.
— Иди-иди, — игнорируя ее вопли, тоном, не терпящим возражений, поманил меня Артур, и я решила, что корчить из себя сейчас гордую и независимую слегка неуместно. У меня ни денег, ни телефона — ничего. Поэтому развернулась и, нацепив на лицо невозмутимое выражение, подошла к авто. Вздрогнула, когда дверь плавно открылась сама по себе, приглашая. Ксюша фыркнула: «деревня» и отвернулась.