Пиво было некстати — голова Мухе сейчас нужна была максимально ясная, и он его цедил так медленно, что под конец был вынужден пить теплую выдохшуюся бурду. Волк тем временем прикончил поллитру и взял другую, но пить не стал. Ясно: ждет товарища. Так оно и вышло. Явился компаньон, такой же душман, но, скорее, шакал, а не волк, подсел, сказал что-то, достал деньги — доллары, как заметил Муха, — отслюнил сколько-то и отдал Волку. Тогда и пошла в ход вторая поллитра. Мухе пришлось взять еще пива. Благо было оно слабенькое, а Муха перед этим плотно поел. Можно было, конечно, взять чего-то пожрать, но после Зоряниного завтрака в него вряд ли что-нибудь полезло, хоть и времени прошло больше трех часов.
Чеченцы же молча выпивали граммов пятьдесят по полтинничку через правильные промежутки времени и молчали, как воды в рот набрали. Вот всегда они так: либо спорят исступленно, бурно жестикулируя и стараясь перекричать оппонента, либо, если спорить не о чем, молчат часами, глядя в одну точку. Это глупый европеец способен тяжело переживать безделье и искать себе какого-нибудь занятия даже на свободные полчаса. Мудрый Восток без малейших усилий активно бездействует сутками, а если того требуют обстоятельства, то и месяцами.
Понаблюдав за ними, Муха предположил, что боевики не снабжены личным транспортом и застряли оттого, что ждут ближайшую электричку, которая пойдет после пяти вечера. То есть, если у них не возникнет предмета для дискуссии, они собираются вот так молча просидеть еще шесть с половиной часов. Все это время они, очевидно, намерены строго соблюдать завет Аллаха, запрещающий распитие виноградного вина. Был бы Аллах воистину всеведущ, он бы знал, что в северных странах, где виноград не растет, гяуры испокон веку курят вино хлебное, а виноградное почитают за дамский напиток.
Муха понимал, что шесть часов даже крайне медленного потребления пива приведут его к ненужным последствиям. А высидеть такое время, ничем не занимаясь, европеец может только в том случае, если он профессиональный разведчик. Чеченцы, имевшие возможность изучить западный тип человека, естественно, об этом знали. Поэтому Муха допил остаток пива и снова вышел.
В город он не пошел: еще одна ходка по местным достопримечательностям, и будет его здесь каждая собака знать. Он отправился вдоль путей. Пересек их, поднялся на пригорок, туда, где среди травки начинались сосенки, и прилег доспать недоспанное, да и про запас придавить на всякий случай.
* * *
Вслед за боевиками Муха высадился в Гребениве. Несмотря на выпитое, оба они неплохо держались на ногах. Автобусная остановка была сразу у платформы — битый каменистыми горными дорогами автобус уже дожидался прибывших на электричке. Бородачи ввалились в него и успели на сидячие места. Муха не успел. Когда автобус набрал тройной комплект пассажиров и в салоне иссяк весь запас кислорода, водила начал пытаться завести мотор. Муха потянул руку открыть окно, но был одернут: