Домор пожал плечами. — Как узкозадый фес? Ты что сделал, накрахмалил свою форму? — Каффран помедлил. — Да, — признался он.
Домор захихикал. — Тогда ты преуспел в том, чтобы выглядеть, как узкозадый фес.
— Спасибо. Это почему ты снова стал моим другом?
— Чистая фесова случайность, — улыбнулся Домор.
Голова высунулась из двери. Она была заскорузлой и неприятной, как выдвинувшаяся голова испуганной черепахи.
— Привет, отец, — сказал Домор.
— Он идет! — провозгласил Цвейл.
— Мы знаем, отец. Так же, как и знали, — ответил Каффран.
— Большой день, — добавил Цвейл. Он посмотрел на Каффрана и нахмурился. — Узкозадый фес. Ты что, так хотел выглядеть, сынок?
— Тихо, — сказал Каффран.
Казарменный Зал 22 был широким огороженным местом, отданным под расквартировку Танитского Первого и Единственного. На противоположной стороне зала Колстекский 15-ый располагался в сходных условиях. Немногим более четырех тысяч солдат, упакованные для длинного путешествия, для долгой прогулки по Дороге Славы.
Сами казармы представляли собой металлические коробки, высотой в пять этажей. У каждого солдата была собственная ячейка, как у животных на ферме. В каждой ячейке были койка и шкафчик, и большинство солдат улучшили личное пространство стратегически расположенными плащ-палатками и камуфляжными накидками.
Было жарко и шумно. Дым висел под потолком от сигарет с лхо и трубок. Химическая вонь доносилась от уборных в южном конце. Танитцы лежали повсюду, расслаблялись, опирались на перила на лестницах, играли в карты и регицид, грелись у огня на складных стульях. На открытом пространстве за пределами казармы, солдаты играли в громкую игру кикбол, раздетые до маек.
Танитцы, Вергхастцы, Белладонцы. Три расы, связанные вместе в одну боевую единицу.
Далин шел через лагерь. Он чувствовал смутное уныние. Никто не признал его, даже люди, с которыми он регулярно общался. Несколько «привет», несколько кивков. Никто не спросил, как прошел его день.
Хотя, это было нормально. Он не хотел суеты. Он очень долго был одним из них, но не одним из них. Сейчас, в конце концов, ему исполнилось восемнадцать, и он тренировался, чтобы получить свои нашивки. К этому он стремился всю свою жизнь. Что быть одним из них, равным, Имперским Гвардейцем.
Далин иногда размышлял, стремился ли бы он в Гвардию, если бы его жизнь пошла другим путем. Если бы война не уничтожила его родной улей, где он рос, он, возможно, стал бы шахтером, как его отец. Его настоящий отец. Но война выбрала его, и воины забрали его, и их профессия была всем, что сейчас взывало к нему. Быть Гвардейцем. Быть Призраком, что еще более важно. Одним из избранных Гаунта.