Катрин перевела взор на расписанный птицами потолок. На глазах выступили слезы. Она не прощалась. Она уходила, ни о чем не жалея и будучи любима. Она была ровно там, где должна. Только ей хотелось бы еще немного, совсем чуть-чуть… Еще одно па, красивое фуэте…
Взрыв боли оглушил. Пальцы дрогнули, росчерком крыла оставив на полу длинную тень. Катрин упала, с шуршанием колыхнулись полупрозрачные юбки. Холодный свет залил белую грудь, запутался в темных волосах, закрепленных шпильками. Аккуратные розы в них расцвели словно снежинки на черной земле. С губ Катрин сорвался последний вздох. И мир вновь обрел звук и цвет.
Люди вскочили с мест, закричали. Кто-то побежал к сцене, кто-то – на выход. В зале зажглись огни, музыка стихла. Джек поднялся со своего места и посмотрел на Альберта, замершего в одной позе. Его ладонь дрожала, а губы тряслись. Он безумно, не мигая, таращился на мертвую балерину, и все его лицо искажала гримаса ужаса.
– Как много можно успеть, пока летит одна пуля.
Джек усмехнулся и надел шляпу. Его улыбка застыла так, как если бы была нарисована на подбородке не очень умелым художником. Альберт посмотрел на него, и вдруг блаженно засмеялся. Поднеся пистолет к виску, он выстрелил.
Капли крови осели на креслах. Джек надвинул шляпу ниже – на ее полы упало два красноречивых пятна. Мимо пронесся испуганный зритель, грубо толкнув плечом. Джек ступил к сцене, обернувшись: Катрин все так же безжизненно смотрела в небо. Потом бросил еще один взгляд на Альберта, взял помятую программку и направился к выходу.
В дверях суетилась охрана, жались люди. Они ругались, плакали и кричали, пытались пробиться наружу и выяснить, что случилось. Спокойно обогнув их, Джек, никем не остановленный, вышел к балюстраде театра.
Луна взошла, и, разлегшись на кучевых облаках, осыпала мир порошей. Джек прикрыл глаза, вслушавшись в мелодию, шедшую прямиком из трепетного сердца балерины. Ей вторила другая, не менее грустная и печальная. От того, кто любил Катрин больше всего на свете.
Улыбка отклеилась от лица. Стянув губы в ровную полосу, Джек спустился по ступеням. Наутро выйдут новости о прощальном спектакле прима-балерины и ее тяжелой судьбе. Мир взбунтуется и будет обсуждать это еще пару недель. А потом забудет, как забывает обо всем и обо всех. Живым нет дела до мертвецов.
Джек двинулся к автомобилю, прокрутив на пальцах ключи. Совсем скоро снег присыпал его следы, стерев их так, словно раньше и не было. А, может, и действительно не было.