Хек отвинтил верхнюю часть с чекой.
– Чекушка? – удивился Лясик.
– Стакан. Ленд-лиз, братан. Подгон от союзников. Выпьешь когда-нибудь за мое здоровье.
– Всегда. – торжественно пообещал Лясик. – Ты же меня знаешь.
– Я тебя знаю. Об чем разговор. Об бетон и в сопли. Что ты…
– Что за чепуховец? – спросил вдруг Дезик.
Хек отвлекся от дороги. Нива опять ехала по проселку в обратную сторону.
– Дядька мой Лясик.
– Че сказал?
– Не важно. Важно че взял.
– Жучок ему сунул? – Дезик повернулся и Хек сразу закашлялся. Запнулся на выдохе, пережидая вонючую, потную волну.
– Ага. Полетят ракетки к цели. Что?
– Горжусь тобой, Хек. Малорик.
– Гонишь? Чем? Что за десятку гринов дядьку и поселок родной продал.
– И себя. – подсказал Дезик. – Говорю же, малорик. Я спать.
Дезик распустил все свои подбородки по груди сначала показательно, а потом по-настоящему захрапел. Хек смачно плюнул в теперь уже серо-желтый день и удивился и порадовался. Души все меньше, а душка все больше. Война все-таки вещь. Если бы не она, так бы и бегал Хек с Дезиком по Троещине и закладки раскидывал. Барыга мелкий, а теперь какой масштаб! Даже бровь не дернулась. Хек прислушался. Нет не дернулась. Даже когда специально о Лясике подумал крепко несколько минут.
Ленд-лиз сработал четко. И граната с жучком и пакет ракет Хаймарса. Вложились друг в друга тютелька в тютельку. Куда надо. Прямиком в центр поросшего специальным донецким лесом оврага в трех километрах от поселка. Пожар получился знатный. Жаркий и жирный. В половину черного неба. Лясик видел его из окна, через старые пожелтевшие занавески.
– Так и знал. – сказал сам себе Лясик. – Какую-то беду Толька замыслил. Если бы не я так бы и пропал без остатка в следующей жизни. Эхе-хе, алмазная голова.