– Благодарю.
То, что женщина не рассмеялась вслух, Лев Георгиевич оценил.
Да, стоило найти настоящего мастера. О чем он думал, когда позволил Рите подстричь себя? Ей даже пуделей не доверяли! Она стригла тех собак, которым шерсть нужно только укоротить, а не привести в конкретную затейливую форму. Для стрижки пуделей нужны фантазия и ловкие пальцы. Ни того, ни другого Рита не имела.
Любочка хотела сказать что-то еще, но не успела, стеклянная белая дверь открылась. Выбрел кокер-спаниель с неровно подреженной шерстью. За ним шествовала Рита, держа зачем-то ножницы с ярко-желтыми кольцами в поднятой руке. Пес осуждающе смотрел на хозяина, который стоял у растения. Рита, закатывая глаза, прошла к кассовому аппарату, дала сдачу с видом великомученицы.
Рита не любила свою работу и не скрывала этого. Она мечтала причесывать известных актрис, моделей в элитном салоне красоты. Однако женщина, не умея ни стричь, ни причесывать, угодила в «Собачий рай» – Ритин ад.
Ворчащий человек и его пес покинули салон, обиталище желтого. Лев Георгиевич проводил глазами спаниеля. «Как я тебя понимаю», – подумал он, почесав голову. Еще позавчера ему мешали густые кудри. И чем они ему не угодили?
Рита даже не попрощалась с уходящими. Плохие манеры ей простительны. Она была красавицей. Густые волосы коротко острижены и «небрежно» причесаны. Миловидное личико. Бесформенная кисейная блуза неприлично облегала силуэт роскошного тела, хотя и была призвана скрыть его. Вся шея Риты была увешана сиреневыми, розовыми, красными шнурками с лимонными бусинами, руки ее звенели браслетами. Все в ее облике говорило о незаурядности и эксцентричности.
– Здравствуй, Рита, – улыбнулась Любовь Григорьевна.
Она неуклюже поднялась, подошла к подруге, с которой не виделась почти полгода.
– Ты что здесь делаешь?!
Любочка растерялась. Ее смущало присутствие Льва Георгиевича.
– Ну, я… У Бубы шерсть так отросла, надо бы подстричь… И я…
– Да я не про салон, Люба! – нетерпеливо перебила Рита.
Любочка и забыла, как ей неприятны постоянные жестикуляции подруги.
– Что ты делаешь в городе? А-а, к матери приехала на каникулы? Дело хорошее. А почему меня только сейчас навестила?
«Она не заметила, что я звоню со своего домашнего телефона? – удивилась Люба. – Но она сама звонила мне раза два…»
Любовь Григорьевна опустила Бубочку на пол, та поскакала, словно маленький оживший помпон, куда-то за белую дверь, любопытно обнюхивая все вокруг.
– Ты не поняла, Рита, – сказала чуть слышно Люба, поправляя прическу. – Я не уезжала. Совсем. Прости, что не сказала раньше и не навещала. Работа, сама понимаешь…