– Любовь Григорьевна, у вас есть зонтик? – спросил Дениска, заметив нерешительность замеревшей под козырьком женщины.
– Д-да, конечно.
Она поспешно, но без особой радости, достала зонт из сумки. Раскрыла.
Дениска, захотев поиграть в джентльмена, схватил зонт, но оказался неджентльменского роста и окончательно испортил прическу Любочке, зацепившись за нее спицами и вытянув три пряди.
– А куда это ты в такую погоду без зонта? – полюбопытствовала Любочка, заботливо отводя зонт влево (теперь его несла она), подставляя под плевки дождя праву руку, часть шеи и сумочку. Дениска по-джентельменски поднялся на носки и толкнул зонт вправо от себя, снова зацепив спицами клок Любочкиных волос.
– К Ваське Пеплу, он в гости пригласил, до самого вечера, а может и до ночи, если спящим притворюсь, – он расплылся в хитрой улыбке.
– Ваське Пеплу? – удивилась Любочка. – Странное прозвище для мальчика. Ты знаешь, что есть такой персонаж у Горького? Он вор, дважды сидел в тюрьме, живет в ночлежке, да и конец его истории оставляет желать лучшего…
– А почему?
– Потому что он – герой русской классики, а в ней ничто хорошо не кончается. Ты хоть представляешь, сколько я перечитала сочинений на темы: «Почему Такой-то умер так-то?»; «Почему Такой-то покончил с собой?»; «Как считаете, зачем автор так детально описывает сцену гибели Такого-то?»; «Как смерть Такого-то повиляла на судьбы других героев?» и так далее. Это, Дениска, классика русской литературы.
– Жуть!
– И не говори. Ну ладно, мне здесь налево. Или хочешь, могу проводить тебя? – она тряхнула легонько зонтом, с купола его посыпались мелкие капли.
– Не, мне тут недалеко, спасибо. Хороших каникул, Любовь Григорьевна!
– И тебе!
Ее слов мальчик уже не слышал, он с диким воем выпрыгнул под дождь и побежал по лужам к старому красному дому у аптеки. Любочка подождала, потом пошла домой. Она улыбалась.
***
Еще на лестнице Любочка услышала: где-то звонил телефон. За два пролета до двери своей квартирки Люба поняла, что звонил именно ее телефон. На него тявкала Буба.
Бубочка не любила оставаться дома одна. Собачка боялась пролетающих за окном птиц. Боялась голосов соседей. Бубочка была очень трусливым шпицем, хотя старательно скрывала это от хозяйки. Когда слышался скрежет в замочной скважине, хитрая собачка пряталась под шкаф, когда дверь отворялась, до носика Бубы доносился знакомый запах приторно-сладких духов хозяйки, а до ушей – знакомый голос, она выпрыгивала из-под шкафа и старательно тявкала на дверь, мол, смотри, мама, какой я страж! Люба всегда делала вид, что верит в неумелую игру пушистого актера.