Против воли я улыбнулась. Странно, рядом с этим невозможным человеком мне легче. Свободнее. А еще как-то просто и обычно, и нет смысла что-то из себя строить и притворяться тем, кем ты не являешься.
— Уже иду, мэтр, — выкрикнула я, склоняясь к воде.
Я начала спешно умываться, не желая предстать перед начальством с распухшим носом и красными глазами. От холодных омовений стало чуть легче. Я подняла взгляд и встретилась глазами со своим отражением. Своим ли? Не знаю, как объяснить то, что я видела там, за зеркальной преградой. Это была я и не я. Те же светлые кудри, та же излишне светлая кожа и чрезмерно яркие губы. Те же глаза, желто-зеленые с карими крапинками. Но смотрели они на меня не моим взглядом. Рука сама потянулась к зеркалу, пальцы коснулись холодной поверхности и провалились гуда, как в воду. От их касания зеркальная гладь пошла рябью, медленно расходились круги, как по воде. А из зеркала на меня все так же глядела НЕ Я, с печальной улыбкой на алых губах.
Страх. Панический ужас заворочался в душе, заставляя отпрянуть и шагнуть назад, отнимая руку от зеркала. Но стоило мне это сделать, как та, что следила за мной из Зазеркалья, схватила за запястье и потянула назад. Это конец. Теперь еще и галлюцинации. Я отдернула руку и снова шагнула назад. А женщина медленно рванулась к грани, вынырнув из нее, как из проруби, и с мольбой в голосе выкрикнула, глядя мне в глаза.
— Берегись зеркал! — кричало отражение, высовываясь из зеркальной рамы. — Не дай ему тебя найти! Если он узнает, если он только узнает…
А потом она заплакала. Горько, обреченно, как о покойнике. Я неуклюже пыталась вырвать руку из белых и холодных, как лед, пальцев. Опрокинулась мыльница, скользкий брусок упал под ноги. Вода с шумом продолжала литься в фаянсовую чашу, растрачивая небогатые запасы бака.
— Ты не слышишь. Не умеешь, — все так же рыдая, шептала женщина. — А у меня так мало времени… Время… его почти нет.
А я с ужасом наблюдала, как из ее глаз текут слезы, кровавыми струйками стекая по бледным щекам. Ее пальцы разжались, она закрыла окровавленное лицо руками, и багровые змейки заскользили между пальцев.
— Ты не помнишь. Ты… Как же так… Так мало времени… Оно утекает слишком быстро…
Сердце грохотало сначала в груди, а потом отголоски его ударов стали расходиться по всему телу, рождая головокружение и дурноту. Хотелось кричать, но крик прилип к горлу и вырваться наружу не мог, как я ни старалась. В голове нарастал гул, в ушах хлопало, по телу прокатилась жаркая волна, словно в венах была не кровь, а лава. А потом зеркало взорвалось.