Гладкое с плавными изгибами лезвие ножа выглядит совершенным.
Он заворожено смотрит на него.
Постепенно звуки стихают. А горячий пропавший едой воздух уходит на улицу. Мужчина сомкнул веки.
***
Алый диск Солнца едва касается горизонта. Розовое небо на котором ни облачка. Он уже привык, что день заканчивается именно так – город погружается в кровь. Медленно тонет в ней, пока его не настигнет бездонная ночная чернота смерти.
Он идет по грязной улице, стены домов которой с розоватым отливом, все напрочь испщерены словами, точно описывающими жизнь здесь, и фрагментами картин жизни, которой здесь никогда не было. Обрывки газет, пакетов и коробок. Пятна рвоты и куски пищи источают зловоние.
Он приближается к перекрестку за которым уже есть шанс поживиться.
Резкий поворот и он чуть не врезается в преграду.
Желтый цвет кожи подбородка и щек. Тонкие землянистого цвета губы растянутые гримасой ухмылки, через тонкую щель которых проглядывают черные остатки зубов.
– Твою… – он отскакивает и поднимает глаза. Это старуха. Взгляд бесцветных глаз пуст. Грязные лохмотья.
– Куда побежал!? – скрипучим, полным визга голосом прокаркала старуха и резво смяла своей рукой край его футболки.
Он отступил чуть-чуть. Ткань натянулась, демонстрируя его решимость. Грязно желтые ногти узловатых пальцев, окрашенных красным светом умирающего Солнца, держали крепко.
Всматриваясь в грязь города, обильно въевшуюся в эту руку, он прошипел: “С дороги“.
– Страшно… Страшно… Страшно. – кривлялась старуха.
– Прочь!
– Посмотри сюда! – завизжала старуха.
Цветастые лохмотья в бурых пятнах и белесых разводах. Калейдоскоп тусклый цветов: красный, синий, черный, оранжевый через не ровные края которого проглядывают редкие кустики зелени. И опять проглядывает сквозь алую дымку сетка, покрытых грязью дорог на желтом фоне дряблой кожи. Черная пугающая щель с осколками белого. Несколько скрученных в спираль волосков чьих-то жизней, сплошь усыпанных пеплом сигарет. Два алых диска.
– Видишь? – в шепоте угроза.
– Что тебе надо? – осторожно выдохнул он.
– Солнце горит. Солнце сжигает. Смерть оживляет. Чужая смерть – ее нижняя челюсть непрерывно двигается.
Два неподвижных алых диска приближаются. Ему становится душно, дома сдвинулись и начинают вращаться. Быстрее, еще быстрее.
– Помогите! – пронзительно кричит маленький мальчик.
– В такую жару только скупость есть благодетель – скрипит старуха.
Привкус железа остановил вращение. За плечом старухи он замечает силуэт. Переводит взгляд и снова мальчик на фоне горящих Солнц.
– Аааа! – откуда-то снизу, слева отчаянная решимость полетела куда-то вверх направо, разрезая материю.