Ещё никогда мне не было так страшно в королевском дворце Аделхея, как сейчас.
Муж, моя единственная, хоть и не самая надёжная защита в этом гнилом болоте, вчера бесследно исчез. Мне сказали, что срочно уехал по приказу короля, не успев никого предупредить. Даже меня. Отца Оссиан беспрекословно слушается, мог и поехать, если тот приказал.
Вот только моё внутреннее чутьё вовсю бьёт тревогу, предвещая беду. Слишком много странного, страшного и непонятного вокруг происходит, чтобы просто верить в то, что мне говорят.
Но мне только и остаётся, что молчать и прятаться в своих покоях, дабы не найти себе беду на голову.
Вот уже второй день, как мой свёкр, король Танраггос оплакивает свою почившую красавицу жену. И, запивая горе вином, всё больше впадает в безумие.
Я прожила в этом королевстве всего четыре месяца, но этого времени мне с головой хватило, чтобы понять, кого в Аделхее стоит остерегаться больше всего. Его величество стоит первым в этом списке. Жестокий, грубый, словно зверь, коварный… мне всегда было безумно жаль его жену Аминнариэль. Под маской равнодушной ко всему светлоликой красавицы эльры, я отчётливо видела боль и страдание. И страшную кровную привязку, подобно цепи удерживающую её подле мужа. Может, это и благо, что она умерла. Теперь её душа свободна.
Но в этом мире остался её супруг-деспот, окончательно потерявший разум. И нам, живым, стоит быть очень осторожными, находясь под одной крышей с одержимым королём.
В дверь моей опочивальни кто-то тихо скребётся.
— Да, Олви, — разрешаю я личной доверенной служанке войти и, отодвинув станок с гобеленом, над которым трудилась, поспешно поднимаюсь ей навстречу. — Ну? Узнала что-нибудь?
— Узнала, моя госпожа, — взволнованно округляет глаза моя пухлощёкая и прыткая молочная сестра. — Слухов много ходит. Никто не видел, чтобы ваш супруг уезжал из дворца. А ещё говорят, будто в западной башне тайно поселили кого-то очень важного, там этих гадких гвардейцев на страже туча. И уже двух лекарей туда провели.
— Ты думаешь… — от страха даже живот немного подводит. Но всё же я заставляю себя произнести это вслух. — Ты думаешь, мой муж там? Думаешь, лекарей к нему приставили?
— Я не знаю, госпожа Адерин, — поджимает губы Олви. — Но страшные вещи во дворце творятся. Король совсем озверел. А кое-кто из слуг вчера слышал, как он на принца кричал. Говорят, обвинял его в смерти королевы. Мог и ранить в ярости. Вы же знаете, как он скор на расправу.
— Но это же бред! Зачем Оссиану убивать мачеху? — мотаю я головой.
Мой муж хоть и не является венцом добродетели, но убивать мачеху? Не-е-ет, он не мог. Зачем ему? За недолгое время нашего брака я уже хорошо усвоила, что Оссиан слишком равнодушен ко всем и зависим от воли отца, чтобы пойти на такой безумный шаг.
