— Серьезно?
— Да. Мне тогда было очень плохо.
— С ним ты связалась мне назло?
Конечно же, я сразу понимаю, что речь о Семене. А голос Матвея звучит теперь глухо, напряженно.
— Да, — киваю, — и связалась, это громко сказано. Между нами ничего не было.
— Ты с ним целовалась, по крайней мере.
Он все еще напряжен, но я чувствую, как постепенно расслабляется. Интуитивно понимаю, что эти слова, это мое признание, очень важно для него.
— Один раз и дальше поцелуя дело не зашло. Даже вспоминать об этом не хочу. Я… была не в себе, Матвей. Ревновала сильно. И тебе тогда наговорила всего. Мне так жаль. Я только сейчас понимаю, как была неправа. Ты ведь столько сделал для меня. А с этой девушкой… ее Семен попросил, чтобы она приехала, а не ты. Он потом сам сказал.
— Мне никто не нужен, кроме тебя.
Жмусь к Матвею и тянусь к его лицу. Целую в щеку, и мы снова лежим некоторое время.
Все же кто-то должен проявить ответственность, а потому я вновь пытаюсь подняться.
— Сделаю нам чай, от чая ведь ты не откажешься?
— Так хочешь побыстрее сбежать?
Матвей, наконец, разжимает объятия и отпускает.
Я поднимаюсь и начинаю одеваться.
— Я не собираюсь сбегать, просто поставлю чайник, — говорю ему.
Он неопределенно хмыкает.
— Сейчас вернусь.
Стягиваю волосы обратно в хвост и иду в кухню.
Ставлю чайник, а пока вода закипает, начинаю рыться в аптечке в поисках термометра, жаропонижающего и медикаментов для обработки ран.
Через десять минут я, с подносом, на котором стоит все, что нужно, возвращаюсь в комнату.
На улице уже темно, и в комнате тоже царит полумрак. Матвей лежит на кровати, закрыв глаза и неровно дышит.
Подхожу и устраиваю поднос на прикроватном столике.
Сажусь рядом с ним и осторожно кладу ладонь ему на лоб.
Красивые губы трогает легкая улыбка, несмотря на то, что глаза остаются закрытыми.
Горит весь просто адски. Может, стоит вызвать врача?
— Матвей, — зову еле слышно, потому что не могу понять, спит он или нет.
— Что? — отвечает также тихо, и перехватывает мою руку, когда я хочу убрать ладонь с его лба.
— Матвей, я принесла градусник, ты должен померить температуру.
— К черту градусник, лучше иди ко мне.
Он открывает глаза, горящие сейчас в каком-то лихорадочном блеске, и смотрит прямо на меня.
— Нет. Пока ты не выздоровеешь, даже не думай. Но зато я принесла чай и жаропонижающее. А еще все для обработки ран. Ты сейчас же начнешь лечиться.
Матвей отказывается, но в конце концов я уговариваю его выпить все, что принесла. Еще с полчаса я занимаюсь его ранами.
Когда все сделано, я прибираюсь и вновь возвращаюсь в комнату. Присаживаюсь на подоконник и начинаю наблюдать за Матвеем.