Отодвинулась чуть дальше.
— Что ты хотел?
— Мне сказали, у тебя появился новый парень, это правда?
Дернула плечом.
Как я и думала, Машка уже разнесла сплетню, так необдуманно слетевшую с Сониных губ.
— Какое тебе дело? Сам ходишь в окружении девушек, а мне нельзя?
— Значит, правда. Кто он?
— Неважно.
Матвей шагнул ко мне. Я охнула, хотела спрыгнуть с подоконника и сбежать, но не успела.
Он вжал, так, что ребро подоконника больно впился в попу, я его пальцы сомкнулись на плечах.
— Матвей, отпусти!
— Назови имя. Это кто-то из университета? Из твоей группы?
— Нет! Пусти!
— С работы?
— Какое тебе дело?
Попыталась оттолкнуть и для этого пришлось прикоснуться его груди.
Ладони загорелись не меньше лица.
— Кем бы он ни оказался, ты не будешь с ним встречаться, Полина.
Сказал таким безапелляционным тоном, что во мне тут же начало расти негодование. Хоть у меня и нет никакого парня, но он не имеет права вести себя так и указывать, с кем мне встречаться, а с кем нет. Я не собиралась молчать.
— Что? Ты не можешь мне указывать, не имеешь права!
— Не обсуждается. Лучше тебе свыкнуться с этой мыслью прямо сейчас, чтобы в будущем не возникло проблем.
— Проблем?
— Именно. У него, у тебя. У вас обоих.
— Что?
Все внутри похолодело.
— Ты… ты мне угрожаешь?
— Информирую.
Я потеряла дар речи и не могла сразу сообразить, что говорить или делать дальше. Ясно только одно, Сонин план потерпел оглушительное крушение. А то, что я узнала о Матвее, не дает усомниться в его словах.
На тело навалилась неконтролируемая слабость. Как же хорошо, что в реальности у меня никого нет, иначе… я бы не знала, чего ожидать.
Его руки все еще сжимали, иначе я бы не устояла.
Двухминутный разговор с ним вымотал сильнее многочасовой тренировки. Я отвела взгляд и даже прикрыла глаза, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.
— Матвей, зачем тебе это? Если мы… расстались, то… незачем.
— Это плохо скажется на моей репутации. Все, что тебе нужно знать, — отчеканил он.
На репутации? Он серьезно?
— Все, о чем ты можешь думать, это… это… какая-то репутация?
Вновь вскинула на него глаза.
Они сейчас были чернее ночи. Два омута, которые затягивают и не отпускают. Страшно, но хочется. Так хочется шагнуть за черту. Я сделала это, больно упала и теперь мне будет очень сложно подняться.
— О чем еще я по-твоему должен думать, Муромцева?
Муромцева, даже не Полина.
— И всего за неделю, что меня не было. Быстро. В общем, надеюсь, ты все поняла и второй раз повторять не придется.
Он резко отпустил, развернулся и пошел прочь.
Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз.