Неприличные предположения заставляют меня вновь повернуть голову и посмотреть на него.
— Это не твое дело, Матвей.
Хочу уйти и даже делаю шаг в сторону комнаты, как сильные пальцы смыкаются на моем запястье.
Рывок, и вот я уже зажата между стеной и горячим телом Матвея. Его силы и уверенности мне тоже безумно не хватало. Они нужны мне как воздух. Потому что отчетливо понимаю, что только с ним рядом чувствую себя по-настоящему живой.
Вот сейчас, в эти самые мгновения я живу полной жизнью, а все, что было эти два месяца, какое-то недоразумение. Вяло тянущийся и жутко скучный, беспросветный и вгоняющий в депрессию сон.
— Матвей, отпусти.
Мой голос звучит жалко, потому что это совсем не то, чего я хочу.
Нет, не отпускай. Пожалуйста, не отпускай. Неважно, что с нами происходит, но не сейчас.
Его тело как нерушимая скала и он пялится на мои губы, не реагируя больше ни на что. Ни на мои слова, ни на попытки вырваться из захвата. Словно вошел в какой-то транс.
Полина
Лицо Матвея приближается. Медленно. Я перевожу взгляд на его губы и сглатываю.
Боже мой, неужели…
— Почему на этаже посторонние!
Теть Дусин голос громыхает так неожиданно и прямо над ухом, и сама она вырастает перед нами точно скала. Ее полные руки упираются в массивные бока, а на лице такое выражение, будто сейчас прибьет, точно мух.
— Это что ж вы творите то, а? Обжимаетесь тут, в общественном месте! А на часах скоро за полночь!
Дергаюсь, будто от удара, пытаюсь вырваться.
Матвей медленно разжимает пальцы, и я могу освободить руку. Отодвигаюсь в сторону.
— А ну-ка марш к себе, — бросает она мне, и я готова провалиться сквозь землю.
Ослушаться даже не приходит в голову.
Несусь прочь, больше не глядя по сторонам. Оставляю Матвея один на один с разгневанной комендантшей.
Не сомневаюсь, он сумеет справиться с ней, уже доказывал свою компетентность в подобных вопросах. Но все же рассчитываю, что тетя Дуся выставит его на улицу. Он просто с ума сошел, когда решил, что сможет безнаказанно разгуливать по общаге почти ночью.
И что снова может ранить меня и крутить мной как ему захочется.
Хотя скорее это я сошла с ума, раз допустила, чтобы мы чуть не поцеловались. Но меня словно оглушило, стоило ему подойти и дотронуться. Словно не было этих двух месяцев без него.
Влетаю в комнату и плотно закрываю за собой дверь. Прижимаюсь к ней спиной.
Меня знобит. Колотит так, будто я оказалась посреди заснеженной долины сразу после того, как побывала в пекле.
— Полин, что с тобой? — спрашивает Леся.
Она уже в постели.
Верхний свет не горит, только ночник. У Леси в руках книга, которую она откладывает, стоит мне войти в комнату.