Позволяю кистям и расческам трогать свои лицо, волосы, что еще мне остается. На просьбу дать мне телефон девушки никак не реагируют.
Я словно марионетка, которую дергают за нитки. Все чувствую, но не могу поступать по своей воле. Что он подсыпал в эту чертову бутылку? Еще и сделал так, что она оказалась закрыта, словно только из магазина.
— Вот, теперь гораздо, гораздо лучше. Она стала даже немного симпатичной, — подает голос одна.
— Да, а то я как увидела сначала, так в ужас пришла. Как бы у наших мальчиков настроение не упало от такого зрелища, — отвечает вторая.
И обе задорно хихикают.
Это они обо мне? Да плевать, есть более важные вещи.
Например, сколько сейчас времени и сколько времени прошло с того момента, как Семен позвонил Матвею?
Только бы Матвей не поехал. Не хочу, чтобы он участвовал. А если с ним что-то случится из-за меня?
Он отлично дерется, уговариваю сама себя, ты же знаешь, сто раз убеждалась. Да, но это были не бои, а вдруг они вообще без всяких правил? Нет, не должны, ведь тогда каждый раз придется вызывать скорую, врачи будут снимать побои и заявлять в полицию. Но полиция-то куплена. Если я правильно поняла, отец Семена там работает. Ну и что, что куплена. Если странные избиения пойдут одно за другим, никто не сможет закрыть глаза на такое беззаконие.
Все эти мысли проносятся и проносятся, пока я не слышу громкое: начинается!
Семен появляется в комнате, а с ним двое парней из тех, что заглядывали в комнату чуть ранее. Парни замирают у выхода, Семен же подходит ко мне.
Несколько секунд разглядывает, словно я экспонат, выставленный в музее, а потом довольно улыбается.
— Отлично. Полька, ты красотка. За такую и помахать кулаками не жалко.
— Ты уверен, что парень тебя не побьет? — кидает Семену один из его друзей.
Семен даже не оборачивается к нему, продолжая осматривать меня.
— Гарик, разве я когда-нибудь вас подводил? — произносит с некоторой ленцой.
— Значит, ставлю десять? — уточняет тот.
— Ставь двадцать, — хмыкает Семен, — ты ж меня знаешь.
Парни уходят, а Семен, наоборот, подходит вплотную, рывком поднимает меня с места и теперь пялится на мое лицо.
— Когда кончится действие этой чертовой воды? — спрашиваю я.
На этот вопрос уходят почти все силы, что я копила, сидя без движения.
— Не знаю, — беззаботно отзывается он, — час, может два. Может и всю ночь. Ты много выпила, и кстати, еще хорошо держишься. Другие от пары глотков расклеиваются. Я бы даже воспользовался, но оставим это на сладкое, на после боя. Сейчас некогда. Разве что…
И его взгляд застывает на моих губах.